заболевания совсем не регистрируются». Равным образом и число
судебно-медицинских актов, составленных по поводу алкогольного
отравления, д-р Толстой не считает пригодным мерилом вреда,
приносимого алкоголем здоровью населения, «так как напиться до
безобразия два раза в год может и человек вообще непьющий». По
его мнению «единственными точными данными для суждения о
вреде, причиняемом народному здоровью спиртными напитками,
остаются цифры общей смертности и прироста, в соотношении с
известным уже ежегодным душевым потреблением алкоголя», так
как широко распространенное и неумеренное употребление
алкоголя, если последний действительно представляет опасный яд, не
может не отразиться на жизненности населения и, как бы ни
были сложны причины, обусловливающие смертность и
рождаемость, должно поднимать смертность и уменьшать рождаемость.
Для того, однако, чтобы читатель не получил преувеличенного
понятия о пригодности для данной цели нашей статистики
смертности и прироста населения, д-р Толстой тут же обращает наше
внимание на то, что о точности демографических величин вообще не
может быть речи там, где подлинная цифра населения неизвестна
и где территориальная статистическая единица представляет собой
вполне неопределенную величину. Логический вывод отсюда тот,
что и этим материалом нельзя пользоваться для решения
статистическим путем чрезвычайно сложного вопроса о вреде, наносимом
пьянством народному здоровью. Тем не менее д-р Толстой
составляет таблицу, в которой губернии Европейской России
представлены в порядке убывающего среднего душевого количества спиртных
напитков, а вместе с тем приводится средний процент общей
смертности и естественного прироста населения. При этом оказывается,
что средняя смертность и средний прирост по губерниям «ничем
не связаны с цифрами душевого потребления алкоголя, что
губернии много пьющие имеют иногда низкую смертность и высокий
прирост, а губернии мало пьющие — высокую смертность и малый
прирост»; в общем выходит, «что много пьющие как будто бы более
процветают в демографическом отношении, чем мало пьющие».
Во всяком случае д-р Толстой считает себя вправе констатировать
факт, «что продолжительное потребление довольно больших
количеств алкоголя ни на смертности, ни на приросте населения ничем
не отражается».
Нам кажется, что д-р Толстой не имел права из приводимых им
данных сделать этого вывода, во-первых, вследствие недостаточной
достоверности послужившего ему для сопоставления и сравнения
основного материала, и, во-вторых, потому, что он употреблял
слишком грубый статистический прием, от которого уже a priori
нельзя было ожидать никаких годных для правильного вывода
результатов.
Не касаясь вопроса о большей или меньшей достоверности его
данных о среднем душевом потреблении алкоголя в различных
губерниях (хотя, нам кажется, д-р Толстой придает слишком мало
значения тому факту, что его материал относится только до потреб-
271
ления хлебного спирта, совершенно оставляя в стороне потребление
виноградного вина, пива и т. д.), мы указываем лишь на то, что
при отсутствии хотя бы приблизительно точных сведений о
численности народонаселения коэффициенты общей смертности и
естественного прироста обладают весьма небольшой достоверностью и
могут, по отдельным губерниям, весьма значительно уклоняться от
действительности. При этом ошибка, происходящая в определении
этих коэффициентов вследствие неимения точных данных о
численности народонаселения может быть настолько велика, что в
состоянии стушевывать влияние на смертность даже таких факторов
(социальных, бытовых, природных), в большом значении которых
никто не сомневается. Д-р Толстой, я думаю, охотно с нами
согласится, что возможную ошибку при определении коэффициента
общей смертности по губерниям смело можно принять в 10%, т. е.
что там, где в настоящее время коэффициент этот определяется
примерно в 35 на 1000, он, при имении более достоверных
основных данных, мог бы оказаться равным 33,5 или 36,5 на 1000. Едва
ли было бы справедливо ожидать, что при существующих условиях
мы могли бы ближе подойти к действительности. Между тем такая
ошибка при вычислении коэффициентов может стушевать влияние
на смертность весьма существенного фактора, ибо явление, которое
в состоянии увеличивать смертность на целых 10%, нельзя не
признать существенно важным в жизни населения; и если бы влияние
алкоголизма было так велико, что вызываемые им прямо или
косвенно смертные случаи составляли бы 10% всех умерших, то
д-р Толстой едва ли рискнул бы сказать, что потребление довольно
больших количеств алкоголя на смертности не отражается. А раз
в возможности таких, или даже гораздо больших, ошибок при
вычислении коэффициента смертности нельзя сомневаться, раз мы
должны допустить, что вследствие этого влияние весьма
существенных факторов может ускользнуть от нашего внимания, мы,
конечно, не имеем никакого права утверждать, что то или другое
явление народной жизни на смертности народонаселения не
отражается. Мы можем только сказать, что мы этого влияния не могли
констатировать благодаря применению слишком неточных, слишком
грубых статистических приемов, благодаря недостаточной
достоверности нашего основного материала. Но в таком случае наш вывод
не имеет никакой обязательной силы; мы даже не вправе
его сделать, и мы еще меньше вправе основывать на нем
дальнейшие соображения или предлагать, на основании его, те или
другие мероприятия.
Д-р Толстой не мог ожидать от своего статистического
сопоставления верных результатов еще и потому, что он, непосредственно
сопоставляя между собой величины, служащие выражением весьма
сложных явлений, хотел выяснить влияние на смертность и
естественный прирост населения одного (и притом, конечно,
второстепенного) фактора, нисколько не позаботившись об
исключении других факторов, бесспорно имеющих весьма
сильное влияние на движение народонаселения. Различные губер-
272
