Классики русской медицины о действии алкоголя и алкоголизме: Избранные труды / Сост. В. С. Воробьев. — М.:Медицина, 1988. — 304 с: ил. ISBN 5-225-00184—X

В начало   <<<     Страница 201   >>>    1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70  71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94  95  96  97  98  99  100  101  102  103  104  105  106  107  108  109  110  111  112  113  114  115  116  117  118  119  120  121  122  123  124  125  126  127  128  129  130  131  132  133  134  135  136  137  138  139  140  141  142  143  144  145  146  147  148  149  150  151  152  153  154  155  156  157  158  159  160  161  162  163  164  165  166  167  168  169  170  171  172  173  174  175  176  177  178  179  180  181  182  183  184  185  186  187  188  189  190  191  192  193  194  195  196  197  198  199  200  201  202  203  204  205  206  207  208  209  210  211  212  213  214  215  216  217  218  219  220  221  222  223  224  225  226  227  228  229  230  231  232  233  234  235  236  237  238  239  240  241  242  243  244  245  246  247  248  249  250  251  252  253  254  255  256  257  258  259  260  261  262  263  264  265  266  267  268  269  270  271  272  273  274  275  276  277  278  279  280  281  282  283  284  285  286  287  288  289  290  291  292  293  294  295  296  297  298  299  300  301  302  303  304 


зять, и с большими подробностями рассказывал, как зять
приходил к нему, показал ему монеты и сказал: «Не видать тебе их
больше». Повторяя этот рассказ, больной совершенно убедился в
верности его и решительно не слушал никаких уверений, что
этого никогда не было. Таким образом, больной населил
фантастическими фактами темную область прошедшего, другими словами, у
него развился бред. В то же время собственно память у него вос-
становлялась. Так, на третьем году он уже хорошо помнил все,
что делал в течение дня, хотя читать все еще не любил, так как
мало запоминал прочитанное.
Очень может быть, что такое течение поправления амнезии в
этом случае было не совсем правильное и именно потому, что
больной, поправляясь от своей болезни, мало-помалу стал опять
пить вино в порядочном количестве — в третий год болезни он
выпивал уже до двух бутылок красного вина в день. Может быть,
некоторую долю в развитии бреда у больного можно приписать
и этому продолжающемуся злоупотреблению спиртными
напитками.
В другом случае поправления от тяжелой алкогольной
амнезии, который мне пришлось наблюдать, развития бреда,
по-видимому, не было. В этом случае мне пришлось видеть больного
только на пятом году после его заболевания. Это был присяжный
поверенный, который чрезвычайно сильно пил до 1881 г. В 1881 г.
он заболел какою-то лихорадочною болезнью, после которой
развилось глубокое расстройство психической деятельности и
паралич нижних конечностей. Больной был помещен в больницу, и, по
его словам, через несколько месяцев параличи прошли, но с тех
пор он страдает глубоким расстройством памяти, которое,
впрочем, постепенно проходит. Первое время по выходе из больницы
он решительно ничего не помнил из того, что делалось вокруг
него — все сейчас же позабывалось им. Однако умственные
способности его были настолько хороши, что он мог хорошо
исполнять должность корректора одной газеты; в каждой данной
строчке он мог определить все ошибки, которые в ней есть, а чтобы не
терять строки, он делал последовательные отметки карандашом:
не будь этих отметок, он мог бы все время читать одну и ту же
строчку; место, где он жил, новых знакомых он решительно не
узнавал. Когда газета, в которой он принимал участие,
прекратилась, то он остался без занятия, и тогда наступили для него
тяжелые времена, о которых он сохранил смутные воспоминания.
Мало-помалу, однако, память понемногу восстанавливалась, и он
через четыре года после начала болезни начал опять вести
некоторые дела в качестве присяжного поверенного. В это время мне
и пришлось его видеть первый раз. Это был 40-летний мужчина,
хорошо сложенный; признаков бывшего паралича у него не было
никаких; ноги были крепки, пателлярные рефлексы хотя слабы,
но все-таки были; только на подошвенной поверхности большого
пальца ноги была нечувствительность к индуктивному току. Что
же касается до памяти, то она была очень сильно расстроена.
14 Заказ № 1406
201

Вольной с большим трудом вспоминал то, что недавно случилось.
Разговор, который он вел вчера, забыт им сегодня. Вчера он
занимался, разбирал бумаги данного дела, а сегодня он решительно
не помнит, что это за дело, насчет чего оно, и т. д. Если ему
нужно что-нибудь сделать завтра, то он, ложась спать, должен
написать это и поставить на видное место, иначе он и не вспомнит, что
ему следовало делать. Само собою разумеется, что такое
постоянное забвение всего, что с ним случается, ставит больного в
положение очень тяжелое. Однако он сам заметил, что это не есть
полное забвение, а только неспособность воспоминания по
собственному произволу — и вот вся его хитрость идет на то, чтобы
ставить себя в условия, благоприятные для воспоминания. Так
например, идет он защищать дело (впрочем, клиенты его большею
частью нетребовательные люди) и когда становится на свое
место, то решительно не может припомнить, о чем будет речь, хотя
прочел дело накануне. Но, чтобы не быть в неловком положении,
он: 1) пишет себе конспектик и, когда его читает, подробности
дела восстанавливаются перед ним, и 2) старается говорить так,
чтобы избегать фактических подробностей, а говорит общие
места, удобные во всех случаях. Он говорит, что ему удается таким
образом порядочно проводить дела, тем более, что раз у него есть
исходная точка, он может рассуждать правильно и приводить
разумные доводы.
Другое тяжелое положение его бывает тогда, когда, например,
при встрече с кем-нибудь ему напоминают о вчерашнем горячем
споре, который он сам же вел; он решительно не помнит, что это
такое, зачем этот вопрос. Но, зная слабость своей памяти, он
старается как-нибудь устроить, чтобы тот, кто говорит ему, сам
высказал ему, в чем дело. Он отвечает общим местом и ставит сам
вопрос, и мало-помалу ему вспоминается вчерашний спор, хотя
нерельефно, не образно, но так, что он может продолжать
разговор на ту же тему, не высказывая противоречия с тем, что вчера
говорил. Однако в его собственной голове постоянно копошится
вопрос: «Да то ли это, что я вчера говорил? Может быть, я вчера
говорил совершенно противоположное?», но, как говорит больной,
все его знакомые уверяют его, что он не ошибается, что он
последователен, что он говорит, всегда держась одних и тех же
принципов, и противоречия в его словах нет. Это соответствие его слов
и догадливость удивляют самого больного; он говорит, что почти
ежеминутно бывает в таком положении, что думает: «Ну, черт
возьми, теперь совсем попался, — решительно не помню, о чем тут
разговор», и все-таки, мало-помалу дело ему выяснится и он
скажет то, что следует. Это дает ему некоторую уверенность, и
потому за последнее время, хотя мало помнит, но все-таки стал
общительнее и не стал бояться встречаться с людьми. Впрочем,
он заметил, что теперь он все-таки больше помнит, чем прежде:
большую часть событий он помнит, хотя воспоминание это какое-
то общее, неопределенное — подробностей, как он ни старается,
он не в состоянии припомнить, если же благоприятный случай
202


Hosted by uCoz