делаться рвота слизью. Он стал угрюмее, стал чаще поговаривать, что у
него делается рак, но, несмотря на мнительность, боялся лечиться. Вместе
с этим он стал чувствовать усталость больше, чем прежде, и силами стал
слабее, чем прежде; так что, например, последний год по утрам не мог
писать вследствие трясения в руках.
Из прежних болезней нужно отметить, что в 1861 г. у него была
специфическая язва на [половом] члене и после нее [—] сыпь, которую
пользовавшие его в то время врачи считали сифилитической, лечили ртутью.
Больной, однако, сам не считал, что у него был сифилис, и с того времени ни
на какие симптомы сифилиса не жаловался. Кроме того, он давно кашляет
вследствие хронического бронхита и эмфиземы.
Начало настоящей болезни нужно считать с апреля 1884 г. Он как-то
ехал на извозчике в пролетке; пролетка упала, и больной упал на мостовую,
причем получил ушиб левого плеча с кровоподтеком. Потери сознания не
было, больной сам приехал домой и первое время жаловался только на
боль в плече. Мнительность его при этом усилилась: он стал говорить, что
это может быть перелом, засел дома. Он жаловался при этом на общую
слабость, нездоровье. Знакомые его спрашивали, что именно заставляет его так
сидеть и так бояться пустой болезни? Он отвечал, что болит плечевой
сустав; но потом оказалось, что боль в суставе совсем прошла, а больной все
не решался выйти из дому. Серьезное внимание на болезнь было обращено,
когда больной сказал одному из знакомых: «Я сегодня уж в зало не выйду,
потому что ноги ослабели». Попробовали провести — действительно
оказалось, что ходит он очень плохо. Однако это случилось не вдруг, а можно
было добиться, что ноги слабели в течение нескольких дней.
Констатировано ослабление ног было в июне 1884 г. С того времени ноги делались все
более слабее и слабее, так что в начале июля больной уже совсем не мог
вставать с постели; в половине июля появился отек в ногах. Вместе с этим
менялось и психическое состояние: больной стал плаксив, тупее, память его
заметно стала слабеть.
Так шло дело до 20 июля, когда я в первый раз исследовал больного.
Status praesens в тo время был такой: лицо больного несколько
одутловатое, покрытое угрями. На шее много больших мешетчатых опухолей.
На коже спины и груди множество угрей и расширенных и увеличенных
сальных желез. Больной сидит в постели, жалуется на слабость, на свое
скверное положение. Встать с постели не может вследствие пареза ног.
Ноги в таком состоянии: мышцы, разгибающие стопу и пальцы, очень
слабо действуют, так что стопа большею частью отвисает. М. extensor
quadriceps тоже очень слаб. Немного сильнее икроножные мышцы, еще
посильнее мышцы, сгибающие голень. В тазобедренном суставе движения
значительно сильнее. Вполне разогнуть ногу в колене нельзя, потому что
мускулы, сгибающие голень, напрягаются сильно, и растяжение их вызывает
резкую боль (контрактура сгибателей в слабой степени). Мышцы все очень
дряблы, очень худы. Сокращения в них получаются только при
употреблении сильных токов. Ступни и голени немного отекли. Давление на мышцы
икроножные, мышцы стопы и бедра вызывает резкую роль. Давление на
нервные стволы тоже болезненно. Кроме того, больной жалуется иногда
самостоятельно на боль около tuber ischii. Анестезии нет. Все виды
чувствительности порядочно сохранены. Пателлярных рефлексов в обеих ногах
нет. При щекотании подошвы нога отдергивается [и сгибается] в
тазобедренном суставе. Обе ноги расстроены совершенно одинаково.
В верхних конечностях паретические явления заметны в кистях.
Сгибание и разгибание пальцев слабо, причем незаметно, чтобы разгибатели
были слабее, чем сгибатели. Мышцы рук похудели, но не очень.
Сокращения от индукционного тока хорошие. Сдавление мышц болезненно, но не
так, как в ногах. Сдавление нервных стволов тоже болезненно. Анестезии
нет.
В мышцах туловища паралича нет, но заметна большая утомляемость»
В мышцах лица и глазодвигательных паралича нет. Глотает хорошо.
Произношение правильно. Дыхание тоже. Выведение мочи совершенно
правильно, моча красная, белка и сахара не содержит. [Имеется] наклонность к
15 Заказ № 1406
217
запору, так что дня через 4 дается слабительное. Пульс около 100 в минуту,
мягкий, наполнение ниже среднего. В сердце никаких шумов нет; больной
кашляет, но не больше, чем обыкновенно — скорее меньше. Много сухих
хрипов в обоих легких. Небольшая эмфизема. Лихорадочного состояния нет.
Со стороны психической больной представляет очень резкие симптомы.
На первом плане стоит расстройство памяти. Больной совершенно
позабывает то, что только что случилось, и вообще не помнит того, что случилось
за последнее время, за время его болезни. Впечатления исчезают из головы
очень быстро: он позабывает совершенно все, что он видел за 2 мин до
настоящего, что он слышал, что он сам говорил. Между тем рассуждает он
довольно правильно: найдя какой-нибудь исходный пункт, он строит
последовательно умозаключения довольно правильно; так, если его спросить что-
нибудь из предмета, который составляет его специальность, он ответит
совершенно правильно, без малейшей ошибки. Если спросить его мнение о
какой-нибудь вещи, он его выскажет правильно. Если спросить, которое
нынче число, то он не скажет; но если в комнате есть какой-нибудь
предмет, который может дать возможность расчесть, какое число, например,
газеты, — он спросит газету и назовет, какое число. Таким образом,
способность делать правильные умозаключения вполне сохранена, но только
в эти умозаключения совсем не входят данные, добытые из
представлений, полученных уже во время болезни. Кроме того, так как больной
позабывает о тех выводах, которые он делал, и о том, что он
говорил, то его рассуждения постоянно повторяются. Так, при виде одной и
той же вещи больной может несколько раз подряд повторить одну и ту же
стереотипную фразу: так, например, он в продолжение 10-минут[ого] сеанса
электризации повторял мне 5 раз, как он в детстве боялся электричества и
[у]бегал из физического кабинета в гимназии. Каждый раз он эту фразу
повторяет как новую. Всех знакомых узнает, называет по имени, но едва
только кто-нибудь уйдет, он готов уверять, что никто у него и не был. Когда
к нему приходят, он разговаривает охотно, хотя сам редко спрашивает и
редко что говорит, а если говорит, то большею частью все одно и то же —
одни и те же рассказы из прошлого. Иногда делает замечания по поводу
того, что видит перед глазами; большею же частью довольно вял и
апатичен. Довольно охотно играет в карты, в преферанс, и хорошо ведет запись
и может подвести итоги, если все данные у него налицо и все партнеры
сидят на своих местах.
Свою забывчивость больной отчасти сознает и старается так ответить,
чтобы другие не могли его поймать на ошибке; старается избегать
подробностей, употребляет в разговоре общие места; по окончании разговора
спрашивает бывших при этом, не сказал ли он чего-нибудь неправильно, не
обидел ли кого-нибудь. Иногда, однако, все-таки прорывается: так, больной,
позабыв, что он болен уже давно, рассказывает, что он на днях ездил в
гости в Петергофский парк, как там его встретили, радушно угостили.
Ничего этого, конечно, не было. Вследствие всего вышеописанного больной вял,
апатичен, энергии мысли почти никакой нет. Лицо выражает скуку, мало
осмысленно.
Настроение духа часто меняется, большею частью оно индиферентно,
меняется от влияния внешних впечатлений: так, если спросить его о
болезни, он начинает плакать, хныкать, что вот он какой калека; если же
перевести разговор на веселое, он скоро начнет смеяться. На вопрос, что он сам
чувствует, отвечает, что у него тоска, в голове неясно, и печальные мысли
не выходят из головы.
Кроме описанного, заметна еще особенная боязливость: когда его
начнут сажать, он кричит, что его сейчас уронят; часто бывает, что он неловко
повернется и начнет кричать, что он сейчас упадет. Сна почти нет. Ночью
бывает большею частью тревожен, зовет к себе, плачет.
Течение болезни. Больному назначено было употребление
небольших доз морфия (1/12 gr.) с хинином (gr. j) и индукционный ток на
ноги. Питательная пища.
В течение нескольких дней состояние его стало лучше, явился аппетит,
отправления кишечника стали правильнее, отеки стали значительно мень-
218
