серьезных людей. А если бы допустить невозможное, что
что-нибудь в этом роде и удалось, то разве можно ручаться наперед, что
именно господа этого института это найдут и откроют? Все это
вместе дало мне право в моем отзыве о записке мягко назвать это
место ее очевидной наивностью.
Мне думается, что читателю не будет безынтересно узнать о
лабораториях будущего института. В состав института, по записке,
между прочим, должны войти: физическая лаборатория,
ботанический кабинет, зоологический кабинет и т. д. Этот чрезвычайный и
с первого взгляда мало понятный состав лабораторий можно
постичь только так, что достижение величавой задачи безвредного
алкоголя или безвредного, хотя и значительного, его потребления
потребует идей и средств всего естествознания, хотя при
современном изучении влияния алкоголя на организм в обыкновенных
лабораториях обходятся без зоологического и ботанического
кабинетов и т. д.
А хотите, читатель, познакомиться с будущими «научными»
деятелями института, по крайней мере со стороны основного
свойства всякого научного деятеля, с его привязанностью к истине, с
покорностью ей, с воодушевлением ею? Для этого в данном случае
имеются точные материалы.
Сперва разбираемая записка фигурировала под названием
записки «известного профессора», и в повестке на заседание
алкогольной комиссии при Обществе охранения народного здравия
стояло: обсуждение доклада анонимного «известного профессора».
Затем в печати было официально заявлено, что записка составлена
комиссией из профессоров Психо-нейрологического института и,
наконец, проф. Гервер, если не ошибаюсь, директор или ученый
секретарь Психо-нейрологического института, дополнил это
оповещение в печати точным перечнем специалистов, из которых
состояла эта комиссия.
По поводу отчета в «Речи» о заседании алкогольной комиссии
26-го апреля проф. Гервер прислал в эту газету письмо, из
которого приведу следующее место: «При чтении отчета получается
впечатление, как будто авторы записки, представленной комиссией,
состоявшей из представителей психиатрии, нейропатологии,
экспериментальной психологии и химии, проповедуют умеренное
употребление спиртных напитков и на этом положении базируют
необходимость устройства специальных лабораторий для изучения
влияния алкоголя на организм. Ничего подобного в действительно-
сти нет» (курсив мой): «составители записки имели своей целью
исключительно борьбу с алкоголизмом и т. д.»
Читатель, 1 г алкоголя на 1 кг веса человека как безвредная
доза и предстоящее «научное» увеличение этой дозы — не
проповедь алкоголя, а борьба с алкоголизмом?! Какое аккуратное
обхождение с истиной!
По поводу того, что репортер газеты «Вечернее Время»
(№ 135), передававший мою беседу с ним о записке, называл эту
записку запиской акад. Бехтерева, акад. Бехтерев обрушился на
62
меня в благородном негодовании за то, что я будто бы
«умышленно или неумышленно исказил его всегдашнее отрицательное
отношение к алкоголю, так многократно заявленное им и устно, и
письменно», и т. д. Читатель, Вы, вероятно, знаете, что акад. Бехтерев
есть основатель, устроитель, председатель Совета и президент
Психо-нейрологического института. Как таковой, если он не
сочинял и не редактировал записки, то во всяком случае в
соответствующих сферах проводил алкогольный экспериментальный
институт с его своеобразной задачей, как она выражена в записке, а,
кроме того, алкогольный экспериментальный институт должен
составлять нераздельное целое с Психо-нейрологическим
институтом. Какой лишний яркий случай отрицательного отношения акад.
Бехтерева к алкоголю!
Идем дальше. Вернемся к 1-й цитате из записки. В заседании
алкогольной комиссии 26-го апреля д-р А. Л. Мендельсон первый
сделал, как это указано выше, расчет безвредной дозы по записке
на водку и на среднего человека. Этот расчет произвел оч[ень]
сильное впечатление на присутствовавших; но ни проф. Гервер,
надо думать, участвовавший в составлении этой записки, ни акад.
Бехтерев, проводивший ее, не нашлись ничего ответить на этот
подсчет. И только в поздний час заседания, после многих горячих
речей и прений, дали свое объяснение месту записки о безвредной
дозе алкоголя врачи А. Горелов и С. Михайлов. Об этом
объяснении я узнал (по болезненному состоянию я вынужден был
оставить зал заседания около 12 ч ночи, не дождавшись конца) из их
письма, помещенного в «Вечернем Времени» (№ 141) в ответ на
мое письмо (№ 139).
Вот это письмо целиком; оно стоит этого исключительного
внимания. «В письме проф. И. П. Павлова в Вашей уважаемой газете
от 5-го мая высказывается интерес ко всему сказанному и
читанному на заседании алкогольной комиссии от 26-го апреля. В этом
заседании было именно разъяснено, что расчет д-ра Мендельсона,
на котором в указанном письме базируется проф. И. П. Павлов,
не соответствует смыслу и букве цитируемой им записки, так как
в ней нигде не говорится об абсолютном алкоголе; говорится же,
что без вреда для организма остаются такие количества алкоголя,
которые не превышают 1 г на 1 кг веса тела. Прямой же ответ на
вопрос, какой крепости в этой фразе алкоголь предполагается, со-
держится здесь же, в записке, одной строчкой выше, в том же
предложении. Это суть алкогольные напитки естественного
брожения, не подвергнутые усиленной обработке (дистилляции),
содержащие не более 9% алкоголя. Все дело, след [овательно], в том,
что при расчетах д-р Мендельсон, а за ним и проф. И. П. Павлов
прибавляют одно слово «абсолютный» алкоголь, которого в
записке нет, и тогда их расчет принимает совсем другой оборот. Считая
даже средний вес мужчины в 80 кг (но он в действительности
меньше), оказывается, что по записке для него безвредная доза,
распределенная на весь день, будет в 80 г, но какого алкоголя:
9%-ного; след[овательно], абсолютного алкоголя придется на день
63
