Так шло дело до 5 октября, когда опять появилось лихорадочное
состояние, вызванное правосторонним плевритическим экссудатом, развившимся
без всякой видимой причины. Экссудат был небольшой, по-видимому,
серозный. Появление его сопровождалось лихорадкой, которая доходила до
39°[С], но через 4 дня прекратилась. Аппетит оставался довольно хорошим.
В параличных явлениях никакого изменения не было.
В половине октября некоторыми из товарищей ввиду крайне тягостного
положения больного и ввиду данных, указывавших, что когда-то больной
имел сифилис, предложено было попробовать впрыскивания Pepton-subli-
mat'a no 1/6 gr. через день. Впрыскивания начаты были 17 октября, но можно
было произвести их только три, потому что в состоянии больного
произошла резкая перемена: у него чрезвычайно быстро стали прибавляться
отеки. Ноги отекли до высшей степени, руки — тоже. Подкожная [жировая]
клетчатка живота, спины и груди представляла тоже отек высшей степени;
мошонка растянута до крайности. В лице отек был, но в значительно
меньшей степени. Отек достиг таких размеров, что больной уж не мог лежать,
должен был сидеть в кресле. Интересно, что асцита у больного не было.
Живот был раздут газами. Общее состояние больного тоже резко
ухудшилось. Пульс сделался очень слаб, аппетита никакого не было, мочи очень
мало. Состояние психическое крайне вялое, апатичное, вполне
индифферентное; наклонность к сонливости, особенно днем. Отеки увеличивались до
первых чисел ноября. В то же время был без видимой причины легкий понос.
В конце октября казалось, что больной должен умереть на днях: явилось
задержание мочи (на один день, впрочем), судорожные подергивания в
мышцах шеи. Однако, к счастью, после этого неожиданно стало наступать
улучшение.
В первых числах ноября отек стал как будто поменьше; в то же время
больной стал охотно пить молоко, и пользовавший его врач воспользовался
этим, чтобы назначить молочное лечение, которое и удалось применить.
Отеки стали исчезать довольно быстро при увеличенном количестве мочи,
и к 20 ноября отеки оставались только в ступнях и голенях. Молоко
больной стал пить в большом количестве — стаканов 15 в день. С этого времени
общее состояние его стало видимо поправляться. Он сам стал поживее,
пульс полнее, паретические явления стали значительно меньше. Они
равномерно уменьшились в руках и ногах, но так как в ногах парезы были
сильнее, то руки поправились раньше, чем ноги.
К концу декабря руки больного поправились настолько, что он уже мог
писать; в руках оставалась только небольшая слабость мышц кисти и
пальцев, и никакой резкой разницы между силой разгибателей и сгибателей не
было заметно. Б ногах все движения стали возможны, хотя мышцы стопы
и пальцев все еще были слабы и разгибатели слабее сгибателей.
Контрактура стала меньше. Боли при сдавлении мышц стали гораздо меньше, а в
руках совсем исчезли. В конце декабря отек оставался только в небольшой
степени в ступнях. Плевритический экссудат начал всасываться. В
дальнейшем течении продолжало идти улучшение. Мышцы рук стали вскоре
порядочно сильны, причем правая рука была слабее левой. Мышцы ног все
более укреплялись, и полнели, однако и в марте все еще оставалась
порядочная слабость в ногах, особенно в левой ноге. Легкая контрактура еще
держалась в правой ноге (при движениях колена этой ноги слышался
небольшой треск). Мышцы стали полнее, болезненность при сдавлении
исчезла. Электросократительность, однако, не появлялась еще в мышцах ног, а
в руках была очень понижена, так что едва выносимый ток вызывал только
очень небольшие сокращения.
Со стороны психической перемены шли медленнее. Правда, больной
стал живее, повеселее, но память его все оставалась крайне расстроенною
относительно недавнего, так что психическое состояние все продолжало
быть похоже на то, какое было в июле 1884 г. Впрочем, больной стал
покойнее по ночам, стал спать хорошо, плаксивости не было.
Во все время болезни поллюции и эрекции у больного не было, хотя о
половых потребностях больной говорил довольно часто.
220
В мае 1885 г. больному стало опять немного похуже. По-видимому, ему
пришлось в день своего рождения выпить вина больше, чем он
обыкновенно пил. На другой же день он стал как-то тоскливее, беспокойнее, стал
жаловаться на головную боль; несколько ночей не спал. Потом это удалось,
и он пришел в относительно спокойное состояние, но все-таки стал мрачнее
прежнего, чаще вздыхал, больше молился.
С июля особенно стало заметно изменение в настроении больного,
именно явилось особенное религиозное настроение: больной при всяком слове
говорил какие-нибудь молитвенные слова, часто крестился, напевал псалмы.
В разговорах говорил о том, что он грешник и должен свои грехи
отмаливать; при этом, впрочем, не было особенной тоскливости, а было только
монотонное повторение фраз о том и другом грехе, в котором он считал
нужным каяться. Это религиозное настроение проникало довольно
последовательно во все проявления душевной жизни больного: в разговор,
поступки. Он крестился, отказывался в некоторые дни от скоромной пищи,
отказывал себе в некоторых удовольствиях и т. д. Память все продолжала
оставаться в том же состоянии, т. е. больной сейчас же позабывал те
представления, которые исчезли с глаз.
Умственный кругозор стал очень узок; суждения его стали крайне
односторонними, не соответствовали прежней степени интеллекта. Больной
разговаривал очень неохотно, равнодушно относился к приходу знакомых и
приятелей. Апатия. При этом высказывал противодействие всякой перемене
в своей обстановке, не слушая никаких убеждений, ни за что не соглашался
переехать на дачу, брать ванны, протестовал против электризаций.
Слабоумие стало крайне резко заметно. Упадок умственных сил продолжался до
марта 1886 г., когда бронхит усилился и он, ослабев, скончался 17 марта.
В этом случае у больного, значительно злоупотреблявшего
спиртными напитками и у которого были уже некоторые
признаки хронического алкоголизма, после ничтожного повода развились
симптомы как со стороны психической сферы, так и со стороны
физической. Со стороны психической дело началось с вялости,
апатии, меланхолического настроения и глубокого упадка
памяти. Со стороны физической сначала была только слабость в
нижних конечностях, потом явился небольшой отек и парез мышц
голени. Сухожильные рефлексы исчезли. Боли были небольшие.
Затем болезнь усиливалась, причем ухудшение шло скачками и
совпадало с ухудшением общего состояния организма и
появлением осложнений со стороны грудных органов. Таким образом, в
течение нескольких месяцев болезнь достигла высшей точки
своего развития, причем был паралич нижних конечностей, парез
верхних, атрофия мышц и уничтожение электросократительности,
слабое расстройство чувствительности. Замечательное явление
составлял в этом случае громадный отек подкожной [жировой]
клетчатки во всем теле. Достигнув высшей точки развития,
болезнь стала уменьшаться: отеки исчезли, и парезы уменьшались.
Однако психическая сфера не улучшилась: память оставалась
резко расстроенною и, кроме того, явились признаки глубокого
слабоумия. В последний год болезнь оставалась стационарной, не
представляя наклонности к улучшению.
Болезнь носила характер полуострого (почти хронического)
восходящего атрофического паралича с глубоким расстройством
психической деятельности. По громадности отеков она очень
напоминала описываемые случаи beri-beri90. Но ввиду того, что этой
221
