ко что был, то, что они больны и т. д. Но это не у всех. У других,
хотя память и слабеет, но далеко не в такой степени. Они и
удерживают впечатления лучше и способны иногда припомнить
довольно подробно разные факты из их болезни, как из давнего,
так и из недавнего: иногда так бывает, что какой-нибудь один
факт больной хорошо помнит, а другой, почти одновременный,
который, казалось бы, он еще лучше должен бы был помнить, он не
вспоминает.
Такого рода больные обыкновенно лежат тихо, спокойно,
апатично; когда с ними не говорят и они не говорят; лицо их
спокойное, малоподвижное, глаза смотрят в одну точку, лицо носит
какой-то мертвенный отпечаток. По-видимому, мышление их
совершенно ничем не занято, и непременно нужен какой-нибудь стимул,
чтобы заставить мысль работать. Этим стимулом обыкновенно
служит разговор, но если существует несколько повышенная
возбудимость больного, то такое же влияние имеет всякое движение,
приход нового лица: сейчас является какая-нибудь мысль, лицо
немного оживляется, но большею частью ненадолго. Иногда, впрочем,
больные бывают поживее, и в это время ассоциации их
совершаются правильнее; большею частью это бывает после сна или после
пищи, или после приема возбуждающего. Иногда такое же
действие производит приход того или другого нового лица, особенно
если больной и в здоровом состоянии оживлялся в присутствии
этого лица; первое время он начинает так говорить, что поражает
своей ясностью: все говорит впопад, так что может ввести гостя в
заблуждение относительно степени расстройства умственных
способностей. Зато потом упадок делается еще резче.
Не все больные бывают, впрочем, покойны. Некоторые больные
бывают довольно ажитированы; по вечерам и ночью является
требовательность, постоянные приказы принести то или другое;
особенно беспокойны бывают те больные, у которых существуют
иллюзии зрения (собственно галлюцинации не бывают при этой
вялой форме спутанности) или какие-нибудь парестезии, так часто
бывающие при алкогольном параличе. Так как для этих больных в
их ощущениях всегда есть стимул для того, чтобы мысль возникала,
то они очень часто зовут к себе, чтобы отогнать змею или мышь,
или паука, которых они видят на постели. Одна больная, у
которой было чувство сжатия в животе, которое в ее сознании
ассоциировалось с беременностью, ежеминутно звала к себе, уверяя, что
она сейчас должна родить. Когда есть такие иллюзии и парестезии,
то обыкновенно спутанность приобретает несколько своеобразный
характер: кроме резко выраженной спутанности, заметны и
довольно стойкие бредовые идеи, т. е. одна группа идей является почти
постоянно — именно та, которая связана с парестезиями. К таким
бредовым идеям относится, например, представление о
беременности и родах, вследствие чего та больная, о которой мы сейчас
упоминали, во всех приходящих к ней видела акушеров и акушерок.
При этом может произойти и измененное представление о своей
личности, о своем общественном положении и т. п.
192
Течение этой вялой формы спутанности бывает различное. Если
физическое состояние организма становится все хуже и хуже, то
и умственная жизнь делается все слабее и слабее. Является
глубокая апатия, больной едва говорит, мешает слова, впадает в
сонливость, прерываемую по временам вздохами или отрывочными
криками, или, наконец, умирает.
В тех случаях, когда физическое здоровье поправляется и
организм укрепляется, и психическое состояние становится несколько
лучше, больные перестают возбуждаться по ночам, становятся
ровнее, спокойнее. Понемногу начинают ориентироваться
относительно места и времени, начинают запоминать окружающих, хотя все
еще часто называют их не принадлежащими им именами.
Быстрота прояснения сознания и восстановления памяти,
впрочем, бывает очень различная. В некоторых случаях, когда дело
идет о людях молодых, крепких, когда болезнь не очень
глубока, восстановление умственных сил совершается довольно
скоро. Уже через месяц или два после начала болезни психическое
расстройство, достигнув высшей своей точки, более не
прогрессирует, а остановившись на несколько дней или недель без перемены,
потом начинает во всех отношениях улучшаться и в несколько
недель оканчивается полным прояснением сознания,
восстановлением памяти и способности сосредоточивать внимание. В
большинстве случаев, впрочем, не наступает полного психического здоровья,
а обнаруживаются симптомы раздражительной слабости
психической деятельности, выражающиеся в капризах, плаксивости,
навязчивых идеях, вызывающих легко аффективное состояние, в
нетерпеливости и т. п., которые уступают мало-помалу по мере общего
поправления больного.
В других случаях дело идет чрезвычайно медленно. Развившись
до глубокой степени, спутанность сознания с глубокими
расстройствами восприятия представлений и памяти очень долго остается
на одном уровне. Больной целыми месяцами представляет
признаки глубокого монотонного слабоумия — иногда с временными
возбуждениями, иногда с однообразными стойкими, часто
абсурдными бредовыми идеями. Только спустя 6 — 9 — 12 мес от начала
болезни можно заметить, что умственный горизонт начинает
расширяться; начинается более правильное восприятие
представлений, некоторые обстоятельства из окружающей жизни
запоминаются; больной начинает понимать, где он, кто именно его окружает,
начинают пробуждаться нормальные интересы, мысль работает
более активно. Больные начинают работать, читать; постепенно
отходят на задний план бредовые представления, а все более и более
приобретают значение действительные факты; в конце концов,
развивается критическая оценка и способность устранять из
сознания ложные идеи, и, таким образом, нормальная умственная жизнь
возрождается. При благоприятных даже обстоятельствах у людей
довольно крепких, жизнеспособных возрождение это растягивается
на несколько лет, да и то я сомневаюсь, чтобы оно достигло
полного восстановления умственных сил. При неблагоприятных же
13 Заказ № 1406
193
