тывается около 7500 чел[овек]. В общем можно считать, что почти
1/8 всех душевнобольных выпадает на долю алкоголиков45. Кроме
того, известно, что алкоголизм и сам по себе влияет на здоровье
потомства, поражая непосредственно воспроизводительные органы,
и действует на потомство путем психической заразы или
подражания. Вследствие этого в семьях алкоголиков до 44% детей
подвергаются алкоголизму, другие дети в большинстве подвержены
тем или другим болезням или порокам и лишь немногие (меньше
20%) остаются здоровыми и то относительно. Есть основание
думать, что вырождение от пьянства у нас проявляется в большей
мере, чем в других странах. Что же касается преступлений, то по
Kraft-Ebing'y около 50% всех преступлений совершаются под
влиянием алкоголя; по Lombroso46 в Германии —41%, а во
Франции 50% преступлений находятся в зависимости от пьянства.
Около этой цифры колеблются и данные д-ров Кроля и Григорьева
из нашей уголовной статистики, а также и данные Carol-Wright'a
для некоторых штатов Америки; для Финляндии эта цифра
определяется еще выше (Кантеле); для Франции Garnier указывает уже
65%, некоторые же авторы, как Bunge и Krohne, цифру
преступлений, совершаемых в связи с потреблением алкоголя, определяют
еще выше, до 70 и даже до 80%, de Kolvillil же в работе своей,
приготовленной для Bruxelles'cкогo антиалкогольного съезда,
полагает, что в действительности цифра эта достигает 90 %.
Даже потомство алкоголиков вследствие тех или других
условий дает большой процент преступности. Так, по Bair'y, на 8306
преступников-пьяниц в Германии приходится от 10,5 до 34,4%
родителей пьяниц.
Из вышеизложенного ясно, с каким общественным и
государственным злом мы имеем дело, когда речь идет об алкоголизме в
России. Ясно также, какие усилия должны быть приложены для
борьбы с этим злом, для искоренения которого должны
соединиться и общественные, и государственные силы, ибо оставаться
пассивными в этом деле — значит облечь себя на развал на
гибель.
Но когда речь идет о борьбе с алкоголизмом, то некоторыми
ставится совершенно естественный вопрос, а «как же финансы?»
Ведь алкоголь — источник русского бюджета, дающий сотни
миллионов.
Но ставить вопрос таким образом — это значит прежде всего
признать не только безнадежность «алкогольной болезни»
русского народа, но и безнадежное положение русского бюджета. Между
тем, если подсчитать суммы, уходящие на расширение и
содержание тюрем для лиц, которые никогда не были бы преступниками,
если бы не стали пьянствовать; если подсчитать число
алкоголиков, которых ежегодно приходится держать в камерах для
вытрезвления, в общих больницах (свыше 80000) и в домах для
душевнобольных (ежегодно обращается до 7500); если подсчитать число
инвалидов, содержимых на казенный и общественный счет
вследствие потери трудоспособности от пьянства и вследствие семейно-
89
го разорения по той же причине; если далее подсчитать, какие
опустошения делает алкоголь в духовной сфере нации, увеличивая
вследствие алкогольной дегенерации число психастеников и
неврастеников, которые, не будучи душевнобольными, утрачивают
умственную трудоспособность; если подсчитать обусловленное
алкоголизмом понижение физической трудоспособности трудящегося
класса, что отличает крайне невыгодно русского рабочего по
сравнению с з[ападно]-европейским; если подсчитать вносимую
народом ежегодную плату за спиртные напитки свыше 1 млрд. [р.], а
также те экономические потери, которые терпит народ в своем
хозяйстве вследствие «пропивания»47, а равно и в фабричном
производстве вследствие прогулов, похмелья и ослабления «рабочей»
силы; наконец, если высчитать траты народных сил и средств на
самое изготовление спиртных напитков и соответственный уход за
ними до обложения акциза включительно (более 200 млн. р.), то не
может подлежать ни малейшему сомнению, что распространение
алкоголя в населении составляет с финансовой стороны огромный
экономический минус, устранение которого привело бы к
экономическому оздоровлению страны.
Все — это истины, которые должны быть известны всем и
каждому, но которые, к сожалению, часто забываются. Но очевидно,
что финансовый вопрос не должен служить тормозом для решения
вопроса «алкогольного», ибо это значило бы не верить в
экономические силы страны, не верить в возможность обойтись без
«пьяного» бюджета и, следовательно, тем самым положить крест над
всем, ибо безнадежный пессимизм есть начало смерти; к тому же,
хотя бюджетное значение государственных доходов со спиртных
напитков и представляется для России очень значительным (33%
общего государственного дохода), однако в этом отношении Россия
лишь немногим превосходит Соединенные Штаты Америки и
Англию, доходы которых со спиртных напитков исчисляются в 27%
всех государственных доходов.
Итак, вопрос об алкоголизме должен быть рассматриваем сам
по себе, без киваний в сторону финансовых интересов и
независимо от бюджета. В этом вопросе не должно быть и никакой
«алкогольной политики», ибо нельзя же создавать «политику» на счет
здоровья народа. Поэтому никак нельзя согласиться с проф.
И. А. Сикорским, признающим в среднем 1/5 ведра безводного
спирта или 1/2 ведра водки на душу населения как годовую норму,
каковая будто бы «может быть допустима с научно-гигиенической
точки зрения». Отбросьте из населения большинство женщин,
которые пьют сравнительно мало; отбросьте всей детей до 15-летнего
возраста; отбросьте затем массу старообрядцев,
сектантов-трезвенников, мусульман, евреев и всех больных, лишенных возможности
пить по нездоровью, и тогда окажется, что в России с
«научно-гигиенической» точки зрения разрешается свободно пить
значительные количества алкоголя, причем, в этом случае по проф. И. А. Си-
корскому «у алкоголя будет обезврежено его ядовитое жало, и он
войдет в границы бойкой и верной статьи государственных дохо-
90
