борьбу, трудную на первое время... Мало-помалу, но он сделает
свое благое дело: общественное сознание воспримет то, что оно
должно воспринять от научных фактов. Но несомненно, что одним
воздействием на среду в смысле проведения в нее правильного
взгляда на значение алкоголизма не может ограничиваться
деятельность земского врача в деле борьбы с злоупотреблением
спиртными напитками; на его обязанности лежит и лечение
страдающих алкоголизмом.
Теперь спрашивается, в какой мере может быть выполнена эта
последняя обязанность земского врача: насколько она по его
средствам и в какой форме может быть осуществлена?
В настоящее время может считаться общепризнанным то
положение, что алкоголики подлежат лечению. Они
подлежат лечению не только в том случае, если у них имеются налицо
элементы психического расстройства; нет, они вообще подлежат
лечению наряду со всеми соматическими больными и независимо
от того, имеется или нет у них расстройство психики.
Но не следует упускать из виду, что при лечении лиц,
злоупотребляющих спиртными напитками, индивидуализация врачебных
приемов должна быть проведена с особой тщательностью, какая
при других болезненных формах, быть может, и не имеет особого
значения. Здесь приходится считаться не только с формой, в
которой проявляется страдание, но и с такими моментами, как быт,
в котором живет пациент, его материальные средства, семейная
обстановка и пр. В самом деле, те врачебные меры, которые
применимы при лечении одного алкоголика, сплошь и рядом
оказываются совершенно излишними и стеснительными при лечении
другого, и наоборот, чем можно ограничиться при пользовании
третьего больного, то совершенно оказывается недостаточным для
четвертого. Один может посвятить своему лечению столько
времени и средств, сколько это требуется интересом дела, другой при
всем желании выполнить требование врача оказывается вне этой
возможности и по недостатку средств, и по неимению свободного
времени. Очевидно, что мы, приходя на помощь больному с
нашими лечебными приемами, должны предлагать их в такой форме,
которая всего более отвечала бы нуждам нашего пациента.
Среди наших алкоголиков весьма распространенным типом
является алкоголик-дегенерант [так у Л. О. Д.]. Он наиболее
трудный для лечения пациент. Помимо привычки злоупотреблять
спиртными напитками, у него всегда в большей или меньшей
степени наблюдаются дефекты в нравственной сфере: понятия о
долге — никакого, любви к труду — ни малейшей, готовности принести
свои интересы в жертву интересам другого не было никогда
сознания ответственности перед семьей, обществом так же мало, как
мало благородного самолюбия, — того самолюбия, которое
удерживает человека даже в самые тяжелые минуты жизни от
рискованных шагов, ведущих к нравственному падению.
Такой субъект не годен для жизни в обыкновенных условиях.
Он не годен для нее не только потому, что пьет, но и потому, что
262
он вообще не способен ни к какому серьезному труду, охотнее
говорит ложь, чем правду, не задумываясь посягает на чужое и не
пожалеет никого и ничего, раз только кто-нибудь или
что-нибудь будет стоять препятствием на его пути к достижению
желаемого.
Искреннего желания освободиться от своей привычки к
алкоголю у такого алкоголика нет и быть не может, так как он
совершенно не сознает, что подобная привычка могла бы чему-нибудь
мешать в его жизни. Правда, он соглашается иногда «лечиться»,
но делает это всегда под давлением какой-нибудь необходимости:
просьб близкого человека, требований или прямых угроз того или
другого лица, имеющего на него какие-нибудь права.
В результате бывает всегда один и тот же конец: как только
является малейшая возможность освободиться от внешнего
давления, он освобождается от него и снова делает то, что делал
раньше.
Очевидно, что по отношению к алкоголикам этого типа должны
применяться особые меры, — такие меры, которые ограничивали
бы в известных пределах их волю. Не будучи ограничены в своем
праве распоряжаться своей свободой по личному усмотрению, они
добровольно никогда не променяют свою обычную жизнь на
другую — на жизнь трезвую и трудовую. В настоящее время
единственным средством достигнуть такого ограничения свободы воли
подобных алкоголиков является помещение их в специальное
заведение для душевнобольных. Но помещением их в обыкновенное
психиатрическое заведение трудно, на наш взгляд, достигнуть
сколько-нибудь удовлетворительных результатов.
В самом деле, при переполнении наших психиатрических
больниц острыми больными такие алкоголики, как нуждающиеся
скорее в призрении, чем в лечении, не могут удерживаться в
заведении столько времени, сколько требовалось бы это в интересах
дела. А раз нельзя их помещать в больницу на срок
сколько-нибудь значительный, самое помещение их туда теряет всякое
значение в смысле лечебном.
По нашему мнению, для подобных алкоголиков должен быть
создан особый тип приюта-колонии, куда призреваемые
помещались бы совершенно так же, как они помещаются в
психиатрическую больницу, т. е. независимо от личного их желания. Оставаясь
в приюте неопределенное время, по усмотрению заведывающего
врача, и подчиняясь беспрекословно установленному режиму
жизни, они должны были бы исполнять там назначаемые для них
работы совершенно на тех же началах, на каких исполняются
работы содержащимися в исправительных заведениях или
работных домах.
Раз алкоголик описанного типа нуждается для своего лечения
или, вернее сказать, исправления в совершенно особой
обстановке — особого рода приюте, он не может быть пациентом земского
врача. Все, что земский врач может сделать по отношению к
такому больному, это поставить, по возможности, верный диагноз и
263
