гольном опьянении. У теплокровных животных неприток крови к
конечностям производит, как известно, паралич их; хотя
последний при тех же самых условиях не является у лягушки очень
долго, но это не дает права думать, что изменений в мышце и
нерве нет, ибо малейшее ослабление движения для глаза
неуловимо. Чтобы парализировать лягушку алкоголем, нужно maximum
20 мин; поэтому я исследовал свойства нервов и мышцы не ранее
как по истечении этого времени по перевязании артерий.
Результаты этих опытов, производившихся по тем же самым методам,
как и при алкогольном опьянении, были все без исключения
отрицательные, т. е. неприток крови к нервам и мышцам в течение
20 мин не производит в них определимых изменений. Нечего,
кажется, и говорить, что то же самое имеет место, если неприток
крови продолжается 20 мин (при определении влияния непарали-
зующих доз я исследовал нервы и мышцы животных [через] 5 мин
по отравлении). При этих опытах считаю нужным упомянуть об
одном обстоятельстве; исследуя влияние непритока крови на
раздражительность мышц по способу Розенталя (Relat. Starke d. dir.
u. ind. Reiz. u. s.w. Moleschott's Naturl. d. Mensch, ЗВ, 2Н, 1857),
я получил равную раздражительность в обеих мышцах 2 раза,
сильнейшую в мышцах, получивших кровь, — 4 раза и 7 раз с
противоположной стороны. Это непостоянство заставило меня
сравнить тем же способом нормальные мышцы между собою.
И при этом редко получалась равная раздражительность; конечно,
разницы были очень незначительны.
Мышечная раздражительность у пьяного
животного в параличном периоде. По перевязывании
артерий с одной стороны животное отравлялось через желудок
алкоголем. Мышцы исследовались по способу Розенталя, когда
животное было вполне парализовано. В многократных опытах я
получал всегда одновременное сокращение мышц, большею же
частью этого не было — сокращение являлось ранее, то в
нормальной, то в отравленной мышце. Следовательно, алкоголь не
влияет на мышечную раздражительность.
Смысл этого результата в данном случае таков: в опьянении
паралич движения не зависит от того, что мышцы как бы
перестают слушаться воли: для раздражителя, близкого к этому
агенту (электрического тока), они остаются столько же
восприимчивыми, как и в нормальном состоянии.
Сила мышц у пьяных животных. Эдуард Вебер28
доказал (R. Wagner. Handworterbuch der Physiologie Muskelbewe-
gung, 1842—1855), что при равных массах мышц сила их идет
рука об руку с эластичностью, т. е. чем больше последняя, тем
большую силу может развивать мышца при своем сокращении.
Следовательно, вопрос об изменении мышечной силы сводится на
определение эластичности мышц в опьянении. За неимением
миографа, я принужден был делать исследование по способу Э. Вебе-
ра, с тою разницею, что для опытов брались не [mm.]hypoglossi, a
gastrocnemii, и что мышцы раздражались не непосредственно, а
52
через их нервы. Последнее было сделано с целью устранить
механическое влияние электрических приводов на положение мышцы.
При этом, разумеется, было обращено внимание на то, чтобы
нервы раздражались в одинаковых расстояниях от их мышц. Вес
мышцы при этих опытах не мог быть определяем, потому что
неприток крови с одной стороны естественно делает
соответствующую мышцу легче. Чтобы пополнить этот пробел, я взвешивал
[mm.] gastrocnemii лягушки с обеих сторон, при равных условиях,
и нашел, что разницы в весе не бывает более 3, 4, 5 мг, что,
конечно, не может иметь ощутительного влияния на их действие.
Наконец, имея в каждом опыте задачей лишь сравнение
эластичности двух мышц, я мог ограничиться малым числом различных
отягощений; этим выигрывалось много времени, что очень важно,
ибо я мог экспериментировать разом лишь с одной мышцей.
Поэтому высота поднятия была наблюдаема только при двух
различных отягощениях; мышца подвергалась не более как 3
электрическим ударам, следовательно, усталость была ничтожна.
Результаты опытов были отрицательные, т. е. эластичность
мышц, а вместе с тем и сила их, в алкогольном параличе не
изменены.
Сравнение электрических токов мышц не может привести к
верным результатам.
Проводящая способность нервов у пьяных
животных. Электрические свойства нервов стоят, как известно,
в столь тесной связи с их физиологическими отправлениями, что
первые могут служить мерилом последних. Физиологически нерв —
проводник стимула, следовательно, изменение в этом отправлении
должно необходимо отразиться в электрических свойствах его.
Сначала были сравнены способом компенсации покоющиеся
токи седалищных нервов, потом их отрицательные колебания. Как
в том, так и в другом случаях результаты были отрицательные.
Следовательно, в алкогольном опьянении паралич движения
не обусловливается потерею нервами способности проводить
раздражение.
Те же отрицательные результаты были получены мною при
дозах алкоголя, не парализующих животного.
Этот ряд отрицаний приводит к следующему общему
заключению: причина изменения произвольного
движения в алкогольном опьянении лежит в нервных
центрах.
Это заключение подтверждается и следующим положительным
фактом: перевязыванием артерий, с одной стороны,
предотвращается отравление соответствующей конечности, тем не менее
паралич является в ней в одно и то же время и
с тою же силою, как в неотравленной
конечности.
Для решения вопроса, действует ли алкоголь только на
головной мозг (в действии на последний, вероятно, никто не
сомневается), или вместе с тем на спинной, я делал следующие опыты.
53
