Об алкогольном параличе (paralysis alcoholica)73
Более точные сведения об алкогольном параличе принадлежат
исключительно новейшему времени; но так как болезнь эта
встречается нередко и представляет очень много интереса как в
практическом, так и в научном отношении, то нет ничего удивительного,
что литература этого предмета уже теперь сделалась очень богата:
не только описано очень много отдельных случаев, но существуют
полные монографии об этой болезненной форме. Тем не менее и до
сих пор многие вопросы, касающиеся алкогольного паралича,
остаются еще неразрешенными или спорными; ввиду этого мне
казалось нелишним опубликовать и некоторые из собственных
наблюдений. При этом из довольно большого числа случаев алкогольного
паралича, которые мне пришлось наблюдать в последние годы, я
остановлюсь только на тех, которые окончились летально и где
было возможно не только наблюдать клинические явления, но и
сделать подробное анатомическое исследование. Таких случаев у
нас было пять74. Я сначала опишу эти наблюдения, а потом
перейду к общим замечаниям относительно их.
Наблюдение 1-е. Мужчина 45 лет; многолетний abusus spirituos.75; было
delirium tremens; медленное развитие параличных явлений. При
поступлении в клинику — глубокое изменение психической деятельности, паралич
нижних конечностей; paresis et ataxia верхних; слабая деятельность сердца;
кровавая рвота; быстро наступивший летальный исход. Начинающееся
перерождение мышечных волокон; резко выраженная neuritis multiplex paren-
chymatosa нервов конечностей, а также п. vagi; разбухание осевых
цилиндров в спинном мозгу; атрофические изменения мозговой коры в небольшой
степени; жировое перерождение сердечной мышцы; cirrhosis hepatis.
Карл В., 45 лет, служащий на Курской железной дороге смотрителем
кладовой (старший кладовщик), поступил в нервную клинику 13 декабря
1885 г. с очень значительным расстройством движений в конечностях,
особенно нижних, и с глубоким изменением психической деятельности.
Вследствие этого последнего обстоятельства нам удалось собрать только самые
скудные анамнестические данные о нашем больном, да и то
главным образом благодаря любезности лечившего его некогда д-ра графа
Ив. Андр. Мамуны. Данные эти следующие: родился В. в Рязанской
губернии в достаточной семье и до 20 лет прожил в деревне, занимаясь только
охотою, которую он очень любил до самого последнего времени. Он женат
и имеет взрослого сына; сифилиса у него не было, а также и излишеств в
половых отправлениях. Но уже лет с 20 он начал употреблять спиртные
напитки и в последние годы в очень большом количестве; окружавшие его люди
передавали, что он выпивал в день более двух бутылок водки и кроме того
много пива. Кроме того, как на охоте, так и при исполнении своих
служебных обязанностей он часто подвергался действию холода и сырости. По
рассказам жены, лет 12 тому назад с ним была, по-видимому, белая горячка.
В последние лет пять он все более и более жаловался на боль, а потом и на
слабость в ногах. В 1884 и 1885 гг. В. по временам обращался за советами к
доктору; при этом у него наблюдалась упорная диспепсия, болезненная и
увеличенная печень и в 1884 г. [—]явления delirii trementis. В ноябре 1885 г.
153
слабость в ногах настолько увеличилась, что он перестал выходить на
службу, причем и общее состояние его стало быстро ухудшаться. В конце
ноября 1885 г. д-р Мамуна нашел, что психическая деятельность у В.
значительно изменилась, он был вял, апатичен, заговаривался; пульс был слабый,
живот вздут, [появились] отсутствие аппетита, запор, затрудненное
мочеиспускание, очень большая слабость ног, так что он не мог стоять; руками же он,
по-видимому, мог двигать свободно; сон был очень плох. С этих пор
болезнь все усиливалась.
Status praesens. 13 декабря 1885 г. при исследовании больного
прежде всего обращает на себя внимание глубокое изменение психической
деятельности у него. Сознание его значительно изменено: хотя он может
дать короткий ответ на самые простые вопросы, но он совсем не сознает
своего положения, не знает, где он; время совершенно не существует для
него; он не сознает даже своих естественных потребностей. Оставаясь
постоянно в мире своих фантазий, он утверждает, что он дома, что он сегодня
только занимался своими делами, ходил в то или другое место и т. п. Он ел
только тогда, когда кормили, испражнялся и мочился бессознательно.
Внешние впечатления доходили до него крайне смутно, и он тотчас же их
забывал. Ослабление памяти у больного было чрезвычайно большое: из давно
прошедшего он мог еще кое-что вспомнить; недавних же событий
решительно не помнит; при этом у него постоянно смешивались настоящее и
прошлое, и очень часто давно бывшее он считал за настоящее. Но кроме того
у него были несомненные галлюцинации как слуха, так и зрения, и он часто
говорил о том, что он видел или слышал, принимая это за действительность.
Большею частью он был апатичен, и только при разговоре о его любимых
предметах он несколько оживлялся. Сон его был тревожный: он чаще
дремал днем, ночью же не спал и тихо бредил. Кроме расстройства психической
деятельности было резко выражено и расстройство движений, он оставался
неподвижным частью от слабости, частью же от боли, и его нужно было
поворачивать. В ногах произвольные движения были почти совершенно
уничтожены, больной едва мог шевелить ими; ноги были тонки
сравнительно с туловищем, но атрофии отдельных мышц не было заметно; при
давлении мышцы ног были очень болезненны. При попытке сделать какое-нибудь
пассивное движение являлась такая сильная боль, что он стонал и кричал.
Пателлярные рефлексы были уничтожены; но также нельзя было вызвать
рефлекторных движений ни уколом, ни щекотанием подошв.
Электровозбудимость мышц нижних конечностей при поступлении больного в клинику
была вполне сохранена как относительно гальванического, так и
индукционного тока, и только в musc. quadriceps femoris при обыкновенном токе не
получалось сокращений; более же сильные индукционный и гальванический
токи вызывали очень сильную боль. Чувствительность кожи как
тактильная, так и болевая, оказалась значительно пониженной; но более точное
измерение ее было невозможно вследствие психического состояния больного;
во всяком случае полной анестезии не было; вместе с тем местами была
hyperalgesia кожи, хотя не в очень высокой степени. Нервные стволы как
ischiadicus, так и cruralis, а также их ветви были очень болезненны при
давлении. Такая же болезненность мышц при давлении, а также при
пассивных движениях существовала на туловище и на животе; дыхательные
мышцы как наружные, так и диафрагма функционировали правильно.
Движение верхних конечностей также было глубоко расстроено: больной мог
делать движения руками, но сила их была ничтожна, и при этом было
заметно, что разгибатели рук гораздо слабее сгибателей. При каждом
произвольном движении рук кроме нужных движений являлся целый ряд
беспорядочных излишних движений: эти последние были очень
разнообразны и объемисты, так что они нисколько не походили на трясение, а скорее
на хореические или сильно выраженные атактические движения, только в
них был очень резко выражен характер бессилия, слабости. И на верхних
конечностях как нервные стволы, так и мышцы были очень болезненны при
давлении; атрофии мышц не было; электровозбудимость и здесь была
вполне сохранена, и только в musc. triceps brachii несколько понижена;
сухожильные рефлексы в triceps и biceps brachii уничтожены. Чувствительность
154
