тифа; у нее был паралич нижних конечностей и слабость верхних с потерею
сухожильных рефлексов и легким ослаблением чувствительности. Кроме
этого, [было] характерное психическое расстройство, выражавшееся в
глубокой потере памяти и спутанности сознания. Сначала был страх, панфобия,
потом больная перешла в полусонное состояние; если с ней заговорить, она
сейчас же начинала говорить о своих выездах, о том, какие она покупки
делала час тому назад. Достаточно было на минуту отойти от нее, чтобы
она позабыла, что уже видела это лицо. Больная вскоре умерла.
В других случаях психическое расстройство не сопровождается
резко выраженной спутанностью сознания, а является то
характерное расстройство памяти недавнего, которое мы видели при
алкогольных параличах. Иногда при этой форме симптомы
собственно неврита бывают очень мало выражены, а расстройство
памяти глубокое.
Я помню одного 40-летнего больного, у которого такое расстройство
памяти так и оставалось в продолжение более 3 лет после тифа, несмотря
на ничтожность явлений неврита. У других больных. впрочем, память
понемногу восстановляется. Я наблюдал одного капитана волжского парохода,
у которого после тифа развился неврит многих нервов и вместе с этим
психическое расстройство сначала в форме спутанности, а затем в форме
расстройства памяти недавнего при относительно хорошем состоянии
рассудочной деятельности. В первый год он решительно все позабывал, что
случалось со времени заболевания, не помнил ни своей квартиры, ни новых
знакомых, хотя разговаривал всегда довольно дельно. Во второй год он уже
запоминал улицы, лица и имена новых знакомых и многие факты, хотя
подробности позабывал очень скоро. На третий год он мог уже ездить в
качестве капитана парохода по Волге; так как знание плеса было давнишнее,
то он мог отлично руководить пароходом, стоя на рубке, но если он сходил
в каюту к пассажирам и не мог видеть, где именно теперь находится
пароход, он не мог отдавать никаких приказаний. Один раз ему поручено было
отвезти денежный ящик на одну из станций. Он совершенно позабыл об
этом и, когда по приезде на эту станцию у него спросили деньги, он был
в полном недоумении, о чем его спрашивают. Нужно было вернуться на
станцию отправления, и только там лица. видевшие, куда он для
безопасности поставил ящик, могли его найти. Память у этого больного
постепенно восстановлялась, но на четвертом году он умер от случайной болезни.
Из невритов после других острых болезней часто психическое
расстройство развивается в послеоспенных. После оспы,
как известно, расстройства нервной системы выражаются или в
симптомах острой атаксии, описанной Вестфалем и, вероятно,
зависящей от рассеянного склероза, или в симптомах
множественного неврита, доказанного Кэнко и Жоффруа, или в формах
переходных от одной из этих форм к другой. Во всех этих формах
могут наблюдаться более или менее глубокие расстройства
психической деятельности. Еще Вестфаль отметил глубокое
расстройство памяти в одном из своих случаев атаксии. Подобный же
случай описан Отто. Кэнко описывает, как после оспы при
начальных явлениях рвоты развились ряд физических симптомов и
психическое расстройство сначала в виде острого слабоумия,
иногда — в виде ступора, по временам с сильной ажитацией. Мало-
помалу, впрочем, психические функции восстановлялись, но очень
медленно, так что в течение более 11/2 г. больная еще не совсем
поправилась.
245
Бэззард описывает случай множественного неврита,
развившегося после пернициозной формы
перемежающейся лихорадки. Кроме параличных явлений в верхних и
нижних конечностях с уменьшением электросократительности [мышц],
было очень заметное расстройство памяти. Больной поправился.
После дифтерита, так предрасполагающего к
множественным невритам, мне неизвестны случаи параллельного
психического расстройства. Вероятно, это зависит от особенностей
локализации дифтеритического яда.
Зато довольно часто присоединяется множественный неврит
с психическими симптомами после различных послеродовых
заболеваний. Такие случаи описаны нами выше. Здесь я
укажу еще на случай Пика, который описывает характерное
ослабление памяти к недавнему, развившееся у больной вслед за
послеродовым перитонитом. Сначала недель через 5 после родов
явилось психическое расстройство в форме галлюцинаторной
спутанности с возбуждением по ночам, а затем было констатировано
характерное расстройство памяти (вместе с асимболией), очень
подробно описанное. Рядом с психическими симптомами были и
физические: паретическая слабость некоторых мышц, неверность
походки, но пателлярные рефлексы были нормальны. Психическое
расстройство кончилось полным выздоровлением через 4 мес после
начала.
По-видимому, аналогичная комбинация психического
расстройства с некоторыми физическими симптомами множественного
неврита бывает и после некоторых страданий кишечни-
ка. Нынешним летом я наблюдал один случай такого рода.
Это был человек 65 лет, очень интеллигентный, из невропатической
семьи. В течение зимы 1885—86 гг. он страдал какими-то явлениями со
стороны кишечника, которые заставляли предполагать развитие какого-нибудь
злокачественного новообразования (боли, общее похудание). Несмотря на
это, больной продолжал работать и значительно утомлялся. В конце июня
1886 г. после легкой простуды у него явилась упорная рвота, не
прекращавшаяся ни от чего. Прошло несколько дней, рвота не прекращалась,
испражнения нельзя было добиться; живот вздулся, петли тонких кишок были
резко обрисованы. Был поставлен диагноз непроходимости кишечника, и,
наконец на 8-й день болезни явилась рвота с резким каловым запахом. Однако
на другой день больного прослабило после большого приема каломеля; с
тех пор стало его слабить постоянно; испражнения были очень жидки,
водянисты. На место запора явился понос, который продолжался все время
до смерти больного, последовавшей 14 августа при явлениях общего
истощения и гипостатической пневмонии. Психическая сфера больного была
резко изменена. В первую неделю болезни были только беспокойство,
бессонница, тоскливость; но это объяснялось крайне мучительной рвотой. Но
уже на 7-й день стало заметно, что больной иногда не может уверенно
сказать, видел ли он какое-нибудь событие во сне или оно было в
действительности. Это являлось, впрочем, непостоянно, и больной сам смеялся над
этим. На 9-й день, когда больного прослабило и рвота прекратилась, он стал
как-то очень вял, апатичен, чрезвычайно быстро утомлялся. На 10-й и 11-й
день вялость увеличилась, и по временам больной стал рассказывать
небылицы, что он только что ездил к генерал-губернатору или ходил в сад
собирать яблоки. Расскажет что-нибудь в этом роде, потом замолчит и лежит
спокойно. С этого времени путаница все более и более увеличивалась. Если
246
