6,5 л, а число мест продажи увеличилось с 28 873 в 1900 г. до 42.392 в 1905 г.
Витте упустил, однако, что и за все время существования винной монополии, и по окончании русско-японской войны, которая служила основанием для оправдания политики Коковцева, мо-нополмя использовывалаюь для увеличения доходов, и пьянство беспрерывно росло.
В 1913 г. число мест продажи 40-градусной дошло до 51.036, потребление хлебного вина составляло 1.298 млн. j,*и душевое потребление водки дошло до 8,1 л*
Во время прений в Государственном совете
10 января 1914 г. по законопроекту о мерах борьбы с пьянством Витте между прочим сказал:
«Я уже неоднократно удостоверял, что введение винной монополии было предпринято исключительно для борьбы с неумеренным потреблением водки и притом водки с вреднейшими примесями В 80-х гг. прошлого столетия, когда, как в настоящее время, Россия стонала под разрушительным действием пьянства (подчеркнуто нами. — Э. Д.), были созываемы различные комиссии, в том числе так прозбанный в то время «пьяцый парламент», для изыскания мер борьбы с этим народным бедствием. Комиссии эти ничего существенного не придумали, и тогда было
решено: передать жесточайший инструмент, которым можно полосовать народную душу и тело (разрядка наша), но можно и охранять народ от человеческих слабостей, из власти владетелей алкогольных капиталов — экспло-ататоров народа — do власть правительства. Было решено ввести питейную монополию».
Это выступление Витте было лебединой песнью вдохновителя винной монополии, которое засвидетельствовало, что «жесточайший инструмент, которым можно полосовать народную душу и тело», был использован правительством именно для этой цели.
Этот «жесточайший инструмент» был передан из рук одних эксплоататоров народа — кабатчиков — в руки других, не меньших эксплоататоров — правительства кабатчиков. Россия (трудовая, конечно) стонала во время винной монополии под разрушительным действием пьянства не меньше, если не больше, чем при кабатчиках и чем при прародителе казенной монополии — при царевом кабаже XVII в. Для всех этих периодов остается верным то, что писал Юрий Крыжа-нич, сосланный в 1661 г. в Сибирь, в своей книге «Русское государство в половине XVII в.»:
«Об пьянству нашем что треба говорить. Да ты бы весь широкий свет кругом обошел, нигде бы не нашел такого мерзкого, гнусного и страшного пьянства, яко здесь на Руси».
Алкоголдзл. 81 6
