результатов в борьбе с пьянством, то мы увидели бы, что одной из существеннейших мер для достижения трезвости является увеличение емкости посуды. Такия страны, как Швеция, Норвегия, Финляндия, Америка и другия продают в посуде емкостью не менее одного литра, это более Vj2 бутылки, и меньшей посуды оне не имеют. Так что и мы должны взять оттуда все, что там есть хорошого. Но я не могу, гг., не возразить на то, что было говорено докладчиком финансовой комиссии бар. Черкасовым, который говорил, что этот опыт увеличения емкости посуды Правительством у нас применялся, но что будто бы эта мера не дала хорошого результата. Но, гг., если эта мера увеличения посуды не дала хорошого результата, то разве мелкая посуда отрезвила народъ? Пьянство, как известно, растет, и, следовательно, мера уменьшения посуды не уменьшила, а увеличила это пьянство, а та мера, которую Правительство отклонило, она дает мне право думать, что от увеличения посуды потребление уменьшилось бы. Все это делали чиновники, а не народные представители. Дальше, гг., я хочу вам повторить те слова, которые говорил вам с этой трибуны депутат Карякин. Гг., у Правительства есть свои потребители, свои агенты—ваша беднота. Вы видите, что в посуде в Ѵ4 ведра из 84.000.000 вед. покупается всего только 16.000.000 вед.; в посуде ‘/,0 ведра, т. е. в бутылках, покупается 26.000.000 вед.; в посуде ‘/40 ведра, в полубутылке, уже покупается 82.000.000 вед., а в посуде еще меньшей, У100 и 1/го0 ведра покупается
10.000.000 вед. Другими словами, из всего моря этой проклятой отравы, водки, покупается в мелкой посуде 42.000.000 вебер из продаваемых 84.000.000 вед., т. е. 50°/0, и это потребляет преимущественно беднота. Почему беднота? Потому что богатый, который желает угостить этой отравой своих дорогих гостей, покупает не мерзавчиками, не жуликами, как называют эту отраву, а покѵпаегь бутылками и даже четвертями; это тот человек, который может разумно распоряжаться этой отравой. А в мелкой посуде покупает только беднота, и если мелкая посуда будет изъята, то лицо, которое имеет в кармане в настоящее время 5 к., ИО к., 15., 20 к.—я называю нашу разменную монету,—
будет лишено возможности оставить ее в кабаке, на кабацкой стойке, потому что оно не может купить бутылку, это будет ему стоить чуть ли не 50 к.—и с этими мелкими деньгами придется вернуться домой и купить на них хлеба для голодной семьи. Вот эта мера поведет к тому, что наше бедное крестьянское население, наши рабочие понесут несколько грошей домой, а не будут выкладывать их на кабацкую стойку. Гг., представитель Министерства Финансов говорил, что оставление в продаже полбутылки будет лучше и полезнее для отрезвления населения; я же повторю вам второй раз, гг., что полбутылки у нас уже были, и сейчас есть, но отрезвления народу не принесли. Они боятся лишиться потребителя, который не пойдет с 5 к., ИО к., 15 к. и 20 к. в лавку, а пройдет мимо. Но вы, гг., хорошо знаете, что эти потребители—это есть самая наша беднота, это рабочия массы, рабочий пролетариат, который не имеет полтинника в кармане, а живет только несколькими копейками в кармане. Но они есть угроза для государства. Напомню вам, гг.: кто жег, кто грабил нашу страну во время безпорядковъ'? Пьяная толца хулиганов и босяков; и эти люди, эти босяки есть угроза для всякого культурного государства. Гг., я хочу указать еще на следующее положение: если мы хотим серьезно бороться с народным пьянством, если хотим сохранить народ наш от этой отравы, если хотим чтобы Правительство его не спаивало, мы должны принять закон, чтобы не продавать водки в посудине меньше одной бутылки. Если вы признали необходимым бороться с пьянством, если вы выбрали специальную комиссию из членов вашей же Думы, которая вносит новый закон, то верьте, что это внесено по строгому обсуждению, по строгой обдуманности, и примите этот блогой закон. Я нахожу необходимым принять эту статью, как приняла ее комиссия, потому что она принесет населению громадейшую пользу.
