продажей у акцизного ведомства и передает все эти дела мировому судье с наблюдением за ними полиции. Ведь нам, гг., всем хорошо известно,—об этом было не мало говорено и здесь, —что ведь заведывание и преследование тайной продажи находились в руках всесильного Министра Финансов, и каков же был результатъ? Что же, сократилась тайная продажа спиртных напитковъ? Она развернулась до небывалых размеров; а почему? Да вот почему. Я имею письма,— могу назвать вам даже имена писавших (не буду говорить, от крестьян, священников, или учителей), я могу назвать вам бывших министров и лиц, пользующихся глубоким уважением в обществе, которые говорят, что составленные протоколы полиции на шинкарей отправляются к акцизному начальству и там лежат по несколько месяцев, а в это время те, на кого составляли протокол, торгуют безнаказанно; часто дела эти оканчиваются в кабинете управляющого; он определяет, был ли состав преступления, или его не было, и если он находит состав преступления, то, согласно существующим законам, он сам его карает денежным штрафом, не доходя до мирового судьи. Такой порядок при настоящем деле нетерпим, и более быть не может. Я укажу вам, гг., на следующее положение: разве Правительство не знало раньше, что Шипки существуютъ? Если я не ошибаюсь, г. Мивистр Финансов сказал нам, что он предложил циркуляром управляющим акцизными округами войти в переговоры с губернаторами о преследовании шинков. Но, когда это было, гг.? В 1910 г., в марте месяце; что же Правительство смотрело на это раньше? Вей. еще в 1907 г. кричали: „караул, Россию спаиваютъ": и что же? Только в марте месяце 1910 г. удосужились вспомнить об этом и установить наблюдение за тайной продажей. Гг., на это дело равнодушно смотреть нельзя; если мы этого не исполним, это будет неразумно, и мы совершим великое преступлевие перед народом. Дальше, гг., я также не могу согласиться с предложением судебной комиссии о мерах наказания. Я приветствую желание комиссии наказывать более или менее строго за продажу спиртных напитков, но я не могу согласиться, когда комиссия говорит о второй ь
случае преступления, что нужно карать следующими положениями: денежным взысканием от 30 р. до 200 р. и тюремным заключением от двух недель до одного . года. Вот, гг., это—от двух недель до одного года—такая растяжимая резина, что это заключение до одного года останется столько написанным на бумаге. Такой закон применяться не будет. Мы хорошо знаем, что все судьи, когда к ним приводят шинкаря или шинкарку, видя их плачевное состояние, материальную несостоятельность, часто карают их арестом па несколько дней или несколькими рублями штрафа. Поэтому, с такой растяжимостью—от двух недель до года,—эта статья не выдерживает критики, и специальная комиссия по борьбе с пьянством, принимая ее в редакции судебной комиссии, настаивает на том, чтобы кара была назначаема ни -как не ниже, как от трех месяцев до одного года. Только такими строгими мерами можно будет достигнуть результатов, которые мы хотим видеть от этого закона. Я не буду повторять того, что говорил предыдущий оратор, говорить о том, как Дума строго постановила карать за продажу сахарина,—гг., который не так вреден, как водка. Мы недавно рассматривали законопроект об учреждении на Амуре кор-чемной стражи. Там пронос спирта из Китая подрывает состояние наших винокуренных заводчиков и виноторговцев, а также приносит убытки нашей казне; и вот, для того, чтобы бороться с этим злом, мы утвердили, кроме пограничной стражи, еще корчемную стражу, которую вооружили даже винтовками, револьверами и выдали ей патроны, чтобы расстреливать. Вот, когда затрагиваются интересы винокуренных заводчиков и казны, то мы не стесняемся при • нимать самые строгия меры, и Дума приняла такия меры. Но это еще, гг., не все. Я укажу вам еще на следующее положение, которое вам всем хорошо известно. Винокуренные заводчики продают свой спирт по 60, 70 и 80 к. за ведро, а казна продает его по 8 р. 40 ис. Почему же они не продают его сами вместо казны за 6 р. вместо 60 к.? Ведь это в десять раз больше. Таких продаж никто не знает, пикто о них не слыхал, а ведь это было. бы выгодно. А не торгуют они сами потому, что карают их чуть ли не
