буду стеснен в этом. Комиссия имела в виду, чтобы даром трудом кресиьлн не пользовалвся, потому что это есть разврат. Весь ужас в том и заключается, что за водку пользуются даровым трудом крестьян и рабочих и этим народ спаивается, а денег за работу не получает. Комиссия юворит, что нужно покупать водку в умеренном количестве, т. е. только для употребления, а не для спаивания. Докладчик финансовой комиссии еще говорил здесь, что можно послать за водкой ИО чел., и они купят ИО бутылок. Предо мной лежит документ, из которого видно, что можно купить не только ИО бутылок. В г. Самаре был накрыт шинкарь. И сколько же у него оказалось водки? 23 четверти полных, одна четверть не полная и три порожних, 33 бутылки по ведра полных, две неполных и Л60 бутылок в 1jt0 ведра полных и несколько неполных. Не много, не мало—ведер 16—20, так что бутылок всего около четырехсот. Следовательно, за ними нужно было послать 400 чел. одновременно. Комиссия борется с тем, чтобы шинкари не имели возможности покупать такого большого количества. Я был свидетелем, как казак наклады-вол два рыдвана водки целыми ящиками. Эта статья будет ограничением такого потребления. Я укажу еще. что мы привыкли считаться с мнениями местных самоуправлений. Вот Новоузенская земская управа постановила (читает): „В видах уничтожения развившогося в Новоузенском у. шин-карства, возбудить сред Правительством ходатайство о том, чтобы продавцы винных лавок не отпускали в одне руки больше одной бутылки без предъявления удостоверения, что покупатель имеет надобность в большом количестве, по случаю, напр., свадьбы, крестин и т. п.; таковые удостоверения должны выдаваться полицией или из общественных учреждений'1. Вот гг., голос населения, голос с мест, который предлагает и просит вас, чтобы эта статья была принята и чтобы в одне руки больше одной бутылки не продавалось.
При баллотировке ст. 4 отвергнута.
В том же заседании Государственной Думы, при обсуждении ст. 5 отд. Ill, депутат Челышов, отстаивая ее, сказал:
Хотя Государственная Дума и отвергла ст. 4, которая ограничивала покупку водки в размере не больше одной бутылки, но я все-таки настаиваю, прошу Государственную Думу принять ст. 5, которая говорит, что на этикетах, наклонных на посуде, обозначаются, кроме крепости вина и его цены, нумер казенной винной лавки, из которой она продана, время продажи вина покупателю и указание о вреде вина, и вот почему. Я никак не могу согласиться с мнЬ-нием докладчика финансовой комиссии, который говорит в своем докладе: „что касается помещения на этикете упоминания о вреде вина, то требование это вообще трудно обосновать с теоретической и практической точки зрения. “ Докладчик финансовой комиссии позволил себе сказать, что такое требование, такое предложение даже имеет юмористическия свойства. Я протестую против такого обвинения предлагаемой статьи; оно мне напоминает, откровенно вам сказать, такое отношение к этому закону, как смех Хама. (Шум; звонок Председательствующого; голоса слева: что? что такое? шуш). Дальше говорят (читает)'. „Если бы задачей государства было стремление оградить новичков от потребления нового мало известного продукта, то могла бы до некоторой степени быть оправдана надежда на отвлечение хотя бы 1% желающих выпить в первый раз от попытки купить бутылку водки'*. Но, гг., они говорят, что ни одного процента не будет удержано этим. Я заявляю, что это неверное заключение. Польза от этого несомненно будет большая. Мы отсюда слышали, гг. члены Государственной Думы, что бороться с пьянством нужно посредством образования, бороться надо чрез школу. Нам не раз этими красивымо словами затыкали рот, но это были ваши слова, а на деле вас нет. Мной была предложена поправка, чтобы в школе было введено преподавание о вреде спиртных напитков и в результате Дума при первом и втором чтениях ее приняла, а при третьем чтении вы пошли, как послушные,—я не скажу кто,—за Министром Финансов на его поводу, да за Мини-
