обсуждать, потому что оно не вытекает из заявления 81 члена Государственной Думы, а также не вытекает из доклада специальной комиссии. Я против этого протестую. Этот вопрос всецело вытекает из этого; это одно из средств борьбы против пьянства, и это средство верное. Дальше говорили еще о том: как можно прекращать совсем в продолжение 20 лет продажу спиртных напитковъ? Говорили: одну лавку закроете, другую оставите—это не поможет. Да, ведь говорить так можно, если не знать Руси, если не знать наших порядков. А я вас спрошу, как вводили у нас в России земство? В одно время?—Нет, вводили в порядке губерний, не сразу. А самую монополию как вводили? Сначала ввели в четырех губерниях: Самарской, Уфимской, Пермской и Вятской. Вот вам и пример: в России 80 губерний, разделите их на 20 лет и закрывайте каждый год в четырех губерниях. Увидите, какой результат это принесет. Ясно будет видно, как возрастет народное блогосостояние, поднимется народное здоровье, а главное нравственные силы народа поднимутся. Поэтому я возражаю против сделанного заявления о том, чтобы передать этот вопрос в комиссию. Это, другими словами, как заявил депутат Булат, похоронить вопрос. Ведь наш закон был внесен в Государственную Думу в 1907 г. весной и сейчас он только добился возможности быть рассмотренным в наших заседаниях. Если мы направим заявление в комиссию и ладим ей срок не более семи дней, мы закон рассмотрим, иначе поправка эта, верная в борьбе с пьянством, может не увидать света.
Поправка, внесенная депутатом Булатом передается в комиссию, причем предложение назначить комиссии для обсуждения поправки недельный срок отклоняется.
В заседании Государственной Думы 5 февраля 1911 г. при обсуждении статьи 5115 депутат Челышов дал следующия объяснения:
Комиссия по борьбе с пьянством, гг. члены Государственной Думы, предлагает в своем законе карать за про-
лажу всех спиртных напитков, разумея под этим как спирт и водку, так и виноградное вино и пиво. Но я не могу согласиться с тем, чтобы строго каралась лишь незаконная продажа спирта, вина и водочных изделий, как предлагает это судебная комиссия, и чтобы незаконная продажа виноградного вина и пива, как о том говорил г. докладчик бар. Мейендорф, в качестве напитков, будто бы не столь вредных для населения, была оставлена без строгого наказания. Я с этим согласиться не могу по следующим основаниям: ведь пиво в настоящее время продается крепостью от двух до семи и даже до восьми градусов; что же касается виноградных вин, то ведь тут только одна наклейка на бутылках, что это виноградные вина, но на гамом деле в них винограда то для запаха немного пускают, а там раствор хлебного спирта. И если только в настоящее время вы оставите свободную продажу виноградного вина и пива в стране, то этих ярлыков напечатают сколько угодно, и будут продавать ту же отраву населению. Гг., в каком бы размере ни входила зараза в здоровый организмъ— тиф, холера, чума или другая какая-нибудь болезнь, поверьте, что она одинаково губит любое существо. Так и с водкой: будет ли население отравляться водкой, или ему будет оставлена свобода одурманиваться, отравляться пивом, или вы заставите его отравляться виноградными винами под разными названиями, это безразлично. Поэтому, если мы серьезно желаем бороться с народным недугом, то не отравляйте населения виноградными винами; мы должны сказать, что все то, что отравляет здоровье населения, губя его физически и нравственно, должно быть запрещено, и тайная продажа должна быть караема. Я укажу вам, гг., и на другое положение. Ведь, если только мы примем редакцию судебной комиссии, отклоним редакцию нашей комиссии, то, поверьте, питейные заведения, которые в настоящее время называются казенными лавками и трактирами, останутся; только сменят вывески, и будет существовать та же самая тайная продажа крепких напитков по шинкам, как она есть теперь. Другое положение, гг. Я хочу оттенить еще, почему комиссия по борьбе с пьянством берет все дела по надзору за тайной
