-148 -
больных с пьяницами, у которых извращено нравственное чувство, и которые часто бывают причиной безпорядков в самом убежище. Тут дело идет о гуманитарном вопросе, важность которого ни кем не оспаривается.
С точки зрения собственно лечения алкоголизма, которого истинной формулой должно быть, что бы там ни думали, исключительное употребление воды, то с этим нечего делать в больницах для душевно-больных, где вино щедро раздается всем больным и служащим. Даже учреясдение при больнице специального отделения для алкоголиков представляет серьезные неудобства. •Печение алкоголизма водой, которое практикуется во всех специальных учреждениях и насчитывает не мало успешных случаев, возмолсно лишь в заведении, предназначенном исключительно для лечения от пьянства. Оно мыслимо лишь при условии, что все как- врачи, так и служители будут подавать пример воздержания. Опыт это доказывает, а факты не терпят никакого проти-воречия. Но лишение алкоголика свободы, совершил ли он какой нибудь проступок или потому только, что он просто пьяница, заключает в себе, как мы видели, большия затруднения, присущия вопросу об индивидуальной свободе. Для того, чтобы специальное учреждение достигало цели, чтобы оно было могущественным оружием против алкоголизма, чтобы общество не могло более опасаться последствий этой язвы, необходимо, говорим мы, лишить больного свободы на время, ограничиваемое лишь его выздоровлением. В сущности дела идет о лишении свободы человека, который пользуется всей ясностью своего ума. Эти очевидно очень тяжело, и мы знаем, какое негодование возбудит такое ограничение в нашей демократической среде, где чувствуется неугасимая жажда свободы даже тогда, когда эта свобода вредит соседу. Но что же из этого? Разве эта мера ведет к чему нибудь гибельному? Да, и в какую :>поху издавалось столько законов ограничивающих ево-
- 149 -
боду, как не в нашу? Это потому, что истинная демократия жертвует единицей в пользу коллективности, и демократизация народа поневоле сопровождается, как парадоксально это ни покажется, многочисленными ущер-бами, наносимыми гражданину, взятому отдельно. Общее блогосостояние часто весьма плохо согласуется с исключительным блогосостоянием одного или нескольких. Вдохновляясь этой истиной, люди освоятся мало по малу, как мы надеемся, с мыслью о том, что лишение свободы пьяницы необходимо в более широких размерах, чем это практикуется ныне. Мы можем привести в пример, о котором мы уже говорили, ограничивающий свободу. Это закон Roussd’a 1889 г., влекущий за собой лишение родительской вларти в случае недостаточного поведения. Разве колебались применить на практике этот столь блогодетельный, столь демократический законъ? Его издали потому, что сознали опасность, которой недостойный отец подвергает своих детей и потому, что это нравственное покушение отразится на обществе.
Этот закон имел целью не только охранить нравственно покинутых детей, но косвенным образом он был мерой общественной безопасности. Законодатель, осмелившийся занесть руку на святыню, называемую отцовской властью, не может колебаться по тому же побуждению сделать пьяницу безопасным для общества. Немного понадобится, чтобы сделать эту меру практичной, и надо надеяться, что реформа закона 1838 г. скоро будет обсуждаться. Известно, что в новом проэкте закона суду отводится широкое поле в деле лишения свободы умалишенных. Тут не место обсуждать, своевременно ли вмешательство магистратуры, и окажет ли это нововведение то покровительство свободе, которого от него ожидают. Пересматривая закон 1838 г., законодателю стоило лишь вписать в новом проэкте следующий параграф: „что касается алкоголиковъ—рецидивистов и алкоголиков преступных, то выпуск их аз лечебниц может быть допущен лишь приговором
