лежат не только ему. Они принадлежат народу, и каждый человек ответствен перед обществом за то, как и сколько он проживет.
В тех случаях, когда прожил человек недолго и мало принес людям пользы не по своей вине, а в результате каких-то стихийных бедствий, несчастного случая и т. д., там общество не в претензии. Более того, если с ним случилось несчастье и он стал инвалидом, ему помогут. Но если человек сократил свой жизнь или стал больным, сделался инвалидом по собственной вине, то здесь общество вправе предъявить ему свои претензии, а он сам, если у него сохранились совесть и чувство собственного достоинства, должен понимать свой вину перед семьей и обществом. И вот, если человек хотя и добросовестно трудился, но в то же время курил,' пил, не соблюдал режима ни в еде, ни во сне и в 50—55 лет, по существу в расцвете своей жизни, становится толстым, больным, с тяжелой одышкой, со стенокардией, с циррозом печени, деградирует умственно, а к 60 годам умирает, не дожив до пенсионного возраста, то кто же оказывается виноватым?
Нередко эти люди говорят: «Врачи не могли вылечить». А что врачи могли сделать, если он в течение многих лет добровольно табачным и алкогольным ядом уничтожал в себе все живое и прежде всего мозг? Такой человек украл у самого себя десятки лет счастливой жизни. И не только те, которые он не дожил, но и те, что он прожил. О каком счастье, о какой счастливой жизни может идти речь, если все эти годы прошли у него в алкогольном и никотиновом дурмане?
Некоторые, стараясь оправдать свое поведение, говорят, что они счастливее тех, кто, мол, не курит и не пьет, так как те якобы не испытывают того удовольствия, которое испытывают они, когда пьют и
10
