— 99 —
Алкоголь наполняет тюрьмы и больницы. Он враг народа, притворяющийся другом, потому что, радуя человека призрачной радостью опьянения, он в то же время ведет в нем незаметно, под шум пьяного веселья, свой разрушительную работу. Алкоголь—верный слуга смерти, который под маской друга ходит в народе, неузнаваемый в своем истинном лице. «От пьянства иссякает народная сила, глохнет источник будущих богатств, беднеет ум и развитие»—писал еще в прошлом столетии Ф. М. Достоевский. Поэтому алкоголизм по справедливости считается бичем человечества
4. Алкоголь и трудящиеся.
Алкоголь всегда служил верным средством порабощения. Еще Екатерина II говорила: «пьяным народом легче управлять». На ряду с оружием спирт приводил в покорность русскому самодержавию наших многочисленных инородцев. Западно-европейские страны всегда пользовались опьяняющими средствами для успешного порабощения колониальных народов (опий в Китае, тот же спирт в Америке, Африке и пр.). «Алкоголизм—враг социалистического равенства и политической свободы. Он обусловливает братство на одной стороне, безграничную эксплуатацию—на другой; он воспитывает в народных массах долготерпение, заставляет их мириться со всеми условиями жизни, на которые обрекает их господство сильных)) (Массарик).
Не менее испытанным и верным и не менее гнусным средством всегда служил и служит алкоголь в деле самой беззастенчивой наживы, подкупа и эксплуатации.
Известно, например, как быстро и сказочно обогащались у нас на Севере «предприниматели», которые спаивали северные народности, получая за спирт богатые дары нашего Севера. В былые времена помещики, соблазняя ведром сивухи, собирали на покос, жатву и прочие горячие работы целые деревни. За угощение водкой готовы были работать сверх меры и сверх сил. Ведро водки, обещанное вовремя сельскому сходу, нередко решало неправое общественное дело. Одним из самых действительных средств склонить расположение с^ода в свой сторону была, примерно, такая несложная речь: «Православные, решайте дело: угощение за мною»!.. Потом, на лужайке, подходили поочередно к заветному ведру, пили из общей чашки и, Утеревшись рукавом, закусывали здесь же огурцами или куском посоленного черного хлеба. Вскоре лужайка оглашалась пьяными песнями и дракой... Про такую гульбу так и говорили: «пропивали» Какие-нибудь «дубровки», «знаменку» (лес, покос и т. д.), «Семена ^горыча» (который откупался, например, от выборной должности ^сятского, так как он служил в Москве и остаться в деревне десятским—-значило для него полное разорение). Угощение водкой перед в°лостными или сельскими выборами решало дело в пользу того, кто Угощал. Подкуп водкой был самый действительный подкуп. А после
— 100 —
выборов опять следовало обещанное угощение: теперь «обмывают»* нового старшину или старосту.
Обеды с обильными возлияниями устраивались рабочим на фаб-риках, заводах, мастерских по поводу всевозможных юбилеев, именин хозяев, годовых праздников, молебствий и т. д.
Произносились речи, провозглашались здравицы, качали хозяев, старших мастеров... Все это, понятно, должно было притуплять классовое чувство пролетария.
Из всех врогов пролетариата алкоголь—один из наиболее сильных и опасных. Он подрывает материальное блогосостояние рабочего и отдает его в кабалу, он истощает тело рабочего, он держит его ум во власти темноты, невежества и предрассудков, он не позволяет ему разглядеть лицо своего классового врага.
В то же время алкоголь является для бедняка и угнетенного человека источником призрачной радости, которая скрашивает его существование: нет у него радости в действительной жизни—так он видит ее в чаду опьянения; унижен он—так сладостный обман независимости и собственного достоинства он получает в пьяном бахвальстве; нет счастья—так он счастлив в пьяной песне, когда обнимается с своими друзьями или когда с блаженной улыбкой изливает пред ними свой «душу». Алкоголь является той отдушиной, чрез которую совершенно безопасно для имущих классов находят себе выход гнев, горе, обиды и отчаяние обездоленных. Для многих из них без алкоголя и опьянения жизнь была бы невыносимой. Таким образом, алкоголь отвлекает негодующую силу пролетарского возмущения и топит ее в своих мутных и ядовитых потоках. Алкоголь подавляет волю пролетариата к борьбе.
В одной только Москве в последнее десятилетие перед войной вытрезвлялось в полицейских камерах более 60.000 человек ежегодно: то-есть 1 пьяный, вытрезвлявшийся в участке, приходился на25 человек остального населения, включая и грудных детей. Пьяные доставлялись в полицейские участки с улицы в безобразно-бесчувственном состоянии, подчас избитые и изувеченные, потерявшие всякий человеческий вид. «По образному выражению одного из смотрителей—полицейская камера, наполненная опьяневшими, под утро, когда они поуспокоятся, похожа на корзину, наполненную раками. Пьяные, как и раки, лежат в самых неудобных положениях с переплетенными конечностями и телами: голова одного обращена к ногам другого; конечности этого оплетают туловище третьего и т. д. Трудно бывает разобрать, какому туловищу принадлежит голова, рука, нога. Моча, экскременты, рвота одного попадает где придется другому»*)... Так описывал в 1913 году д-р Чарнецкий картину применявшихся в царской России полицейских приемов вытрезвления пьяного народа. Эти 60.000г человек состояли из рабочих и мелких тружеников, так как
*) «Материалы к вопросу об алкоголизме в Москве»—1913 г.
