Николай Тяпугин. Народные заблуждения и научная правда об алкоголе. М.:Издательство Наркомздрава, 1926

В начало   Другие форматы   <<<     Страница 17   >>>

  1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70  71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94  95  96  97  98  99  100  101  102  103  104  105  106  107  108  109  110  111  112  113  114  115  116  117  118  119  120  121  122  123  124  125  126  127  128  129  130  131  132  133  134  135  136  137  138  139  140  141  142  143  144  145  146  147  148  149  150  151  152 

— 17 -

напитков. Особенно «отличилась» Москва в пасхальные дни 1925 г., когда было продано здесь около 2 миллионов бутылок разных спиртных напитков:

«На улицах появилось много пьяных. Милиция штрафовала за появление в нетрезвом виде на улице и для протрезвления увозила пьяных в милицейские участки. За воскресный и понедельничный дни во всех отделениях милиции перебывало около 3.000 пьяных. Наложено штрафов на несколько тысяч рублей за дебош, пьянство и хулиганство.

Милиция зарегистрировала несколько десятков пьяных избиений, драк, несколько отравлений алкоголем. Несколько детей, оставшись без присмотра родителей, сильно пострадали от падения из окон, с лестниц. Более 20 человек умерло от злоупотребления спиртными напитками. Зарегистрировано несколько десятков случаев острых желудочных заболеваний». («Рабоч. Газ.», N° 90—1925 г.).

В дни получек пивные и трактиры стали заполняться трудящимися. В газетах описывались и описываются бытовые сценки, где плачут женщины, поджидающие из пивных своих мужей, нередко оставляющих там всю свой получку.

«Визжит гармоника, хлопают пробки. Пьянка идет целыми цехами. В одном углу гуляет «котельная», в другом—«мартеновский». Шум, драки. А на улице— две очереди. Одна-мужская—ждет освобождения столиков, другая женская— ждет выхода пьяных мужей» («Рабочая Газета», № 280—1924 г.).

Или корреспондент с Кольчугинского завода сообщает:

«В те дйи, когда производится дачка (так называют кольчугинцы получку), в Кольчугине буйно. На базарной площади густо насели «Азвин», «Конкордия», «Винсиндикат»—пять-щесть винных лавок.

— Куда ни плюнь,—везде вывеска с летящей на крыльях бочкой.—Так на этих крыльях вся «дачка» в трубу и вылетает,—жалуются жены кольчугинцев.

Вечером по улице пройти нельзя: драки и поножовщина».

(«Рабочая Газета», № 283—1925 г.).

Пьянство растет и расползается по всему необъятному простору нашего Союза. «Спиртной поток грозит затопить ростки новой жизни». Из деревень и городов, с рудников и промыслов, с фабрик и заводов идут тревожные вести о грозном нашествии «зеленого змия». Например, рабкор Дулевского завода, Московской губернии, сообщает:

«Здорово работает завод: в некоторых цехах производительность труда выше довоенной. Несколько отстает зарплата, но все же двигается вперед: теперь первый разряд получает 12 р. 60 к., а раньше 8 р. Материальное положение рабочего также улучшается. То же и на культурном фронте: и клуб есть, и театр, yi библиотека-читальня, и кино, и спортплощадка, и парк, и... да разве все перечтешь!

Через все эти учреждения жадно впитывает в себя рабочий новые знания. Только в одном месте старое заедает, большой прорыв культурного фронта чувствуется: «зеленый змий» расширяет свои владения на нашем заводе. Бойко торгует наш кооператив этим «змием», редко, но все же бывает, что и в кредит отпускает-Парк превращается в открытую пивную, подчас и в столовке нелегально «осушают»,

А от него, «зеленого змия», и все качества: драки стали вещью обыденной* повседневной, хулиганство сильно развивается, иногда дело доходит до поножовщины ит. д. Появились опять и профессиональные пьяницы. Тащат все из дома и пропивают. Хуже всего, конечно, это явление отражается на матери-работнице и семье.

Необходимо ячейкам РКП (б) и РЛКСМ, а также ФЗУ взяться по-настоящему за изживание этого явления, а то как бы «зеленый змий» не захлестнул молодые побеги нового быта». («Правда», № 141— 1925 г.).

— 18 —

Из деревни пишут, что там «на почве поголовного пьянства происходят безнаказанное хулиганство, поножовщина, убийства «по пьяному делу».

Доктор Мендельсон сообщает следующие цифры роста алкоголизма в Ленинграде:

«В течение 1922 года арестовано было милицией 2058 пьяных, а в 1923 г.— уже 6001 человек, т.-е. почти в 3 раза больше. Мест изготовления самогона обнаружено было в 1922 г.—598, а 1923 г.— 4186, т.-е. в 7 раз больше. Питейных заведений в Ленинграде было в 1922 г.—480, а в 1923 г.—758 (сюда входят пивные лавки, рестораны, трактиры и виноторговли). Пива приходилось на душу городского населения в 1921 г. 36,5 бутылок, а в 1923 г.—65,7 бутыл.». («Вестник Современной Медицины», № 3—1925 г.).

В Москве за 1924 г. было арестовано 30.000 граждан за появление в нетрезвом виде в общественных местах.

Государственные винокуренные заводы выпустили с 1 октября

1924 г. по 1 октября 1925 г. спирта в 20 раз меньше, чем выпускалось в последние довоенные годы. Поэтому пьянство теперь шло и росло, главным образом, за счет пива и особенно самогонки. Пивоваренные заводы продолжают увеличивать с каждым годом количество выпускаемого пива. Например, Московский Хамовнический пивоваренный завод перешагнул уже довоенную выработку. Всюду пиво, пиво и пиво... Оно считается в народе полезным напитком, «квасом», но от этого «кваса» пьяный гул стоит в пивных; в вечерние часы и до самого закрытия торговли ни один столик в пивной не бывает свободным.

«Пивные растут, как грибы после хорошего теплого дождя,—говорит в своей корреспонденции В. А. Поссе.—Библиотекам, избам-читальням и другим культурно-просветительным учреждениям за ними не угнаться- Больше всего пивных в столицах, но и провинция старается не отставать. Взять хотя бы скромную на вид Кострому... Зашел я как-то вечером, в будни, в ресторан «Ялта». Зала была полна рабочими. Решительно все пыот пиво, и как пьют! За столик рядом со мной уселись двое юношей и сразу потребовали полдюжины пива. Половой раскупорил 6 бутылок.

— Качай!—молодцовато говорит один из юношей. Другой залпом выпивает 3 стакана и, отставляя пустую бутылку, гордо заявляет:

— Раз-готово!

Через 10 минут все шесть бутылок были «готовы» Половой откупориваг новую полдюжину, к выкачиванию которой приглашается девица в платочк похожая на фабричную работницу. За другим столиком, сзади меня, кто-тг «давится».

Выхожу из ресторана. На улице пусто, но в окна многочисленных пивных видны фуражки, шапки и платочки вокруг пивных батарей...

От деревенских женщин и девушек постоянно приходится слышать жалобы, что нет житья от озорства пьяных парней и подростков. Неправильно винить один самогон. Самогон иногда вытесняется пивом, иногда вызывается пивом.

— Не было у нас самогона,—говорили мне в одном рабочем поселке,— а появились пивные и винные лавки—потребовался и самогон».

(«Известия СССР н ВЦИК», № 288-1923 г.).



Hosted by uCoz