— 18 —
Из деревни пишут, что там «на почве поголовного пьянства происходят безнаказанное хулиганство, поножовщина, убийства «по пьяному делу».
Доктор Мендельсон сообщает следующие цифры роста алкоголизма в Ленинграде:
«В течение 1922 года арестовано было милицией 2058 пьяных, а в 1923 г.— уже 6001 человек, т.-е. почти в 3 раза больше. Мест изготовления самогона обнаружено было в 1922 г.—598, а 1923 г.— 4186, т.-е. в 7 раз больше. Питейных заведений в Ленинграде было в 1922 г.—480, а в 1923 г.—758 (сюда входят пивные лавки, рестораны, трактиры и виноторговли). Пива приходилось на душу городского населения в 1921 г. 36,5 бутылок, а в 1923 г.—65,7 бутыл.». («Вестник Современной Медицины», № 3—1925 г.).
В Москве за 1924 г. было арестовано 30.000 граждан за появление в нетрезвом виде в общественных местах.
Государственные винокуренные заводы выпустили с 1 октября
1924 г. по 1 октября 1925 г. спирта в 20 раз меньше, чем выпускалось в последние довоенные годы. Поэтому пьянство теперь шло и росло, главным образом, за счет пива и особенно самогонки. Пивоваренные заводы продолжают увеличивать с каждым годом количество выпускаемого пива. Например, Московский Хамовнический пивоваренный завод перешагнул уже довоенную выработку. Всюду пиво, пиво и пиво... Оно считается в народе полезным напитком, «квасом», но от этого «кваса» пьяный гул стоит в пивных; в вечерние часы и до самого закрытия торговли ни один столик в пивной не бывает свободным.
«Пивные растут, как грибы после хорошего теплого дождя,—говорит в своей корреспонденции В. А. Поссе.—Библиотекам, избам-читальням и другим культурно-просветительным учреждениям за ними не угнаться- Больше всего пивных в столицах, но и провинция старается не отставать. Взять хотя бы скромную на вид Кострому... Зашел я как-то вечером, в будни, в ресторан «Ялта». Зала была полна рабочими. Решительно все пыот пиво, и как пьют! За столик рядом со мной уселись двое юношей и сразу потребовали полдюжины пива. Половой раскупорил 6 бутылок.
— Качай!—молодцовато говорит один из юношей. Другой залпом выпивает 3 стакана и, отставляя пустую бутылку, гордо заявляет:
— Раз-готово!
Через 10 минут все шесть бутылок были «готовы» Половой откупориваг новую полдюжину, к выкачиванию которой приглашается девица в платочк похожая на фабричную работницу. За другим столиком, сзади меня, кто-тг «давится».
Выхожу из ресторана. На улице пусто, но в окна многочисленных пивных видны фуражки, шапки и платочки вокруг пивных батарей...
От деревенских женщин и девушек постоянно приходится слышать жалобы, что нет житья от озорства пьяных парней и подростков. Неправильно винить один самогон. Самогон иногда вытесняется пивом, иногда вызывается пивом.
— Не было у нас самогона,—говорили мне в одном рабочем поселке,— а появились пивные и винные лавки—потребовался и самогон».
(«Известия СССР н ВЦИК», № 288-1923 г.).
— 19 —
Пивное пьянство всюду растет. Недаром рабочие многих городов недавно выносили резолюции о закрытии пивных в своих районах. В Москве при выборах в Совет на многих фабриках и заво-Дах рабочими давались наказы своим депутатам о борьбе с пивом.
Пиво появилось даже и там, где ему совершенно не должно быть места. Например, в буфетах рабочих клубов нередко продают пиво. «Бывает и так, что пивная иной раз приходит в клуб... и украшает статистику клубной посещаемости» (из речи т. Троцкого на совещании клубных работников 17 июня 1924 г.). Случается слышать и читать даже о дебошах и пьянках, иногда происходящих в клубах, где производится продажа пива. В рабочих столовых также всюду имеется пиво, и, например, один корреспондент с большой подмосковной фабрики даже жалуется, что в столовой ничего, кроме пива, нельзя получить («Рабочая Москва», № 189—1923 г.), «а в клубе,—пишет он,—пьянство, ругань». «Вечерами рабочая столовая превращается в кабак»—жалуется другой рабкор («Рабочая Газета», № 280—1924 г.).
«В последнее время из столовой Московского Союза Потребительских Обществ, по ул. Толстого, стали частенько выводить пьяных под руки. Все это потому, что в столовой пиво подается в неограниченном количестве, а некоторые приносят с собой «русскую горькую» («Рабочая Москва», № 213—1925 г.).
Но все побивает самогон. Самогонное море широкой волной разливается в нашей стране, зеленый туман самогонных паров окутывает наши города и особенно деревни.
«Самогонный потоп
Заливает—льет,
Льет потоп
И не хочет кончиться».
(В. Маяковский).
Ядовитые и смрадные потоки самогонного потопа поголовно захлестывают наши деревни. В деревне варят самогон чуть ли не в каждой хате, а уж пьют-то его в каждой хате. Если не варят самогон сами, то всегда его можно получить у «тайного» торговца-самогонщика, который тоже имеется в каждой деревне. Самогонные заводы даже кое-где образовывают объединения. Например, в Томской губернии 17% деревень образовали нечто в роде «трестов». Способ приготовления самогонки несложен, в деревне теперь его каждый знает.
— «Мы теперь все стали инженерами... хотя бы и на винный лавод»,—шутливо говорил мне один крестьянин. Из 1 пуда муки и Уч ф. дрожжей (можно взять и хмель) получается около 1-го ведра самогонной сивухи крепостью приблизительно в 25 градусов. Первые порции перегоняемой из перебродившего хлебного сусла алкогольной жидкости дают самый крепкий спирт — «первач» или «го-рючка» (горит), вторая порция — «вторяк»—послабее и третья — «третьяк»—еще слабее, так что общая смесь составляет алкогольный Kai-Итон крепостью в 25 градусов.
