— 81 —
тоже через рестораны и кутежи. Произвол и беззакония творились некоторыми низовыми администраторами, которые прошли через советский суд, тоже среди сплошного самогонного пьянства. Алкоголь объединяет преступную компанию, опьянение облегчает первые преступные шаги: голос разума и гражданского долга тогда молчит.
Бандиты, воры и проч. пришли к своей «специальности» от попоек и в алкоголе черпают силы для своих «дел».
Старая статистика показывает, что из каждых 100 совершенных преступлений 60 и более из них находятся в связи с алкоголем.
За вторую половину 1925 г. поступило в московские суды (по гор. Москве и уездам) 181 дело об убийстве, 7107 дел о нанесении побоев, 7546 дел об оскорблении, 832 дела о хулиганстве.
Надо полагать, что большинство из этих преступлений не обошлось без опьянения или вообще не обошлось без влияния алкоголя Конечно, причины преступлений многообразны, но без пособничества спиртных напитков эти цифры были бы меньше. Сокращение потребления алкоголя всюду сокращает и число преступлений.
А ведь преступления, не говоря уже о том, что они вносят в народную жизнь несчастья, слезы и горе, являются и чрезвычайно разорительными и убыточными для общенародного хояйства. Они дезорганизуют и нарушают его правильное развитие, они отнимают у народа общеполезную живую силу, они вызывают у народа много лишних расходов на содержание преступников в исправительных заведениях, они непроизводительно похищают из общенародного котла деньги и ценности...
Так, наша Республика терпит громаднейшие потери от всевозможных растрат, хищений и злоупотреблений, в которых почти всегда так или иначе бывает замешан алкоголь. Известно, что особенно много растрат бывает «по пьяному делу».
Д-р Голант в своем докладе на 1-м Всесоюзном Совещании психиатров и невропатологов (в октябре 1925 г) сообщила, что из 120 алкоголиков, лечившихся в Ленинградском Рефлексологическом Институте, 30 обвинялись в растратах.
За первое полугодие 1925 г. в московские суды (по гор. Москве и уездам) поступило 636 дел о растратах. Было разобрано 454 дела, при чем оказалось, что одна треть растрат были вызваны пьянством н игрой (А. Стельмахович—«Борьба с растратами», 1925 г.). В газетах, отделе происшествий обычно сообщается о произведеных растратах П'|д такими, примерно, зоголовками: «Пропил казенные деньги», 6000 руб. общественных денег—-на пьянку» и т. д.
В отделе судебной хроники даются отчеты о растратных делах, при чем обвиняемые нередко самым искренним образом заявляют: меня сгубило вино», «я дни проводил в пьяном виде» и т. п. Недавно а Московском Губсуде разбиралось дело клинских уездных исполком-тиков. которые в сплошных кутежах и попойках пропивали большие
— 82 —
деньги из скудного доходного бюджета уездного города. Когда наступало время расплаты за попойки, то тогда обычно обращались к заведующему уездным финотделом Никитину.
— Ну, Никитин, плати. Ты ведь у нас—наркомфин!
И «наркомфин», который тоже участвовал в кутежах, платил из кассы финотдела. В результате—судебный процесс и суровый приговор. Или еще:
«Вчера в Московском губ. суде слушалось дело заведующего продажей и убоем скота на мясной площадке С-го по обвинению его в подлогах и растра тах. С-кий систематически «приписывал») к квитанциям рублей по 20Л—300 Деньги он пропивал».
«Д“П—тарифовед Иваново-Вознесенского текстильного треста получал из Управления Северных жел. дор. перебор за грузы, отправляемые трестом, и получаемые деньги присваивал.
С февраля 1924 года по июнь того же года он растратил 37.515 р. 70 к.
— Растратил, присвоил, прокутил, пропил, только не 37 тысяч, а немного меньше,—вероятно, тысяч 25 —30—говорит он.
— Но как же можно в такой короткий срок растратить такую огромную сумму денег?—спрашивает его т. Ильин.
— Не все растратил, конечно. Но когда бывал пьян до бесчувствия—меня обирали те, которые пили со мной.
Прокурор Попялковский требовал от суда:
— Необходимо каленым железом выжечь это антиобщественное явление массовые растраты».
«Комендант и управдОхМ Наркомфина. Б. в течение года систематически пьянствовал, пропивая деньги, получаемые им с арендаторов помещений. Всеги за год им было растрачено на пьянство около 9 тысяч рублей. Б приговорен Замоскворецким судом к 5-летнему лишению свободы».
(Из недавней московской судебной хроники).
Если бы можно было подсчитать все те убытки, которые произошли от пьяных растрат, — выявленных и невыявленных, — то, конечно, получилась бы сумма весьма внушительная.
Например, через суды гор. Москвы и губернии только за 2 месяца (июль и август 1925 г.) прошло растратных дел на сумму в 1.271.800 рублей. В Московском Союзе Потребительских Обществ в 1924 году растрачено 2.000.000 руб.
Растраты только в московских профсоюзах (в низовых организациях) составляютза последние Г , года 321.317 руб. Так, в местных организациях московского отдела союза Медсантруд было произведено в 1925 году 18 растрат, из них только* 2 растраты были совершены в силу нужды, а остальные 16 были произведены в связи с пьянством. На деньги, растраченные в союзе Медсантруд, можно было бы иметь лишних 30 школ для неграмотных.
Надо учесть еще и то обстоятельство, что произведенная растрата вызывает со стороны государства еще ряд дополнительных расходов по ведению судебного процесса и пр. Т. Сольц в одной из своих статей сообщает, например, что организация выездной сессии суда по одному растратному делу в 36 руб. стоила государству 200 Руб.
