лялись израненные, исковерканные люди, дымились вывороченные внутренности, текла кровь.
Из сорока пяти человек экипажа добрая половина перебита. Иных снесло в воду, другие корчились в предсмертных муках.
— Машинная команда наверх, к орудиямъ!—крикнул в рупор командир.
Первым выскочил Ананасов.
— Я не могу без команды двигаться. Оставьте хоть пять человек...
— Двигаться не надо... Будем драться... Все равно не уйти,—сквозь зубы пробурчал командир, но Ана-стасов его не расслышал.
— Я говорю, мне пятерыхъ!—крикнул он, заглушая гром пальбы.
— Не дамъ! Драться надо!..
— Помощь идетъ! Помощь... „Новикъ“, „Баянъ"!..
Терентьев с перевязанной рукой и с тремя осколками в левом колене лежал на баке и смотрел на крепость. Он видел, как на Золотой горе бегали и суетились какие-то люди, очевидно, наблюдая бой „Стерегущого". До них было так недалеко, что в бинокль пожалуй, можно было видеть выражение лиц. „Решительный", очевидно, не решался прийти на помощь „Стерегущему", но и не уходил в порт. Он, перестреливаясь на приличном расстоянии с одним из неприятельских миноносцев, отвлекал его от нападения на товарища.
И вдруг Терентьев ясно увидел, как из-за громады Золотой горы показался сначала сНовикъ>, а за ним „Баянъ".
— Помощь! Помощь!.. „Новикъ", „Баянъ"! — закричал студент во всю силу легких.
Сергеев обернулся. Действительно. Резво поворачивая на месте, закидывая корму и пеня винтом воду, спешил «Новикъ»; «Баянъ» еще только вытягивался длинным корпусом из-за горного массива.
Тогда с удвоенной энергией лейтенант крикнул вниз на палубу:
— Дружней, братцы! Жарь в хвост и в гриву!.. Наши на выручку идутъ!..
Канонада загрохотала с удвоенной силой. Ни на какой практической стрельбе нельзя даже мечтать о той безумной скорости, с которой подавали снаряды, заряжали и палили. Наблюдая с мостика, Серхеев минутами думал, что все до одного снаряды достигают цели.
Неприятельский миноносец был весь окутан дымом от разрывов наших гранат. Два раза там виден был столб пламени и масса густого дыма огромным облаком поднималась кверху. Очевидно, наши гранаты взорвали их снаряды на палубе.
— Целься лучше, братцы!.. Целься лучше и не жалей патроновъ!..
И вдруг Сергеев выпустил из рук поручни и как мешок свалился с мостика на палубу.
