части и мебель теперь выкинуты. Вместо стульев стоят пробковые, свернутые в цилиндры, матрацы, или, как их называют моряки, «койки». Стол устроен из листа котельного железа и покрыт клеенкой.
Двери офицерских кают выходят в кают-ком-панию, и все это пространство в несколько кубических саженей занято четырьмя офицерами „Стерегущого".
Усевшись на одной из коек и пригласив сесть офицеров, адмирал оглядел внимательным, опытным глазом помещение, подметил выражение торжественности и чопорности на лицах хозяев и, снова добродушно усмехаясь, проговорил:
— Может быть, у вас чай готовъ? С четырех часов сегодня на ногах, а чаю не пил... Все некогда.
Сергеев покраснел и засуетился.
— Простите, ваше превосходительство... Я не думал, что вы так просто... Вестовой! живо!..
Когда принесли чай, а командир развернул пред адмиралом потребованную им карту Квантунского побережья, то, отхлебывая задумчиво из стакана, Макаров как-бы между прочим произнес:
— Вам предстоит серьезное, отчаянное дело...
Офицеры переглянулись. Сергеев не мог скрыть довольной улыбки.
— Напрасно вы радуетесь заранее. Дело, действительно, из рук вон опасное... Его только чудом можно блогополучно окончить,
Командир привычным движением сложил и потер свои большия ладони.
— Это ничего, ваше превосходительство, мы счастливы... Я ручаюсь за успех... Хоть сию минуту!
И все его лицо сияло, а большие глаза так блестели, будто искрились.
Адмирал не удержался и, положив свой руку на красные ладони лейтенанта, проговорил особенным, ему свойственным тоном:
— Я в вас не сомневался... Вы... вы действительно молодецъ!
Мичмана иинженер-механик сидели, потупившись. Им эта сцена казалась черезчур трогательной. Их молодые, поростающия первым пушком лица, задорная юношеская кровь и горячий нрав полуоперившихся вояк не признавали чувствительности. Воевать, так воевать, драться, так драться, а не к чему нежности всякия разводить.
У Сергеева же на глазах заблистали две предательския слезинки.
— Так вот, господа, в чем дело. Видите вы эти островки. Вот эта группа—Элиот, здесь—Влонд,—адмирал, наклонившись над картой, чертил по ней чайной ложечкой, а офицеры с затаенным дыханием следили за малейшим его движением. — Элиот — главная база неприятеля. Там вся их эскадра, там их угольные склады, провиантские магазины, запасы снарядов... Возможно, там уже и некоторый дессант. Мы знаем
