ражалось у него в потирании рук, в быстро набегавшей и сбегавшей краске лица. '
Ему казалось, что и голова его стала светлее, и ум быстрее, сообразительнее.
— Да, обстоятельства укажутъ!..
Было без пяти восемь, когда подняли якорь и дали машинам малый ход.
Будто по команде, все, от командира до последняго матроса, сняли фуражки и перекрестились, а с „Решительна* донесся негромкий возглас командира:
— С Богомъ! Желаю успеха!..
IV.
У неприятеля.
Стук машины раздавался явственно, отчетливо. В ночной тишине моря он так гудел и разносился, что казалось совершенно невозможным что-либо разведать, куда-нибудь пробраться незамеченным. Чем ближе подходил миноносец к месту назначения, тем больней и больней отзывался каждый взмах главного вала в груди лейтенанта Сергеева. Это его так мучило, что, когда машина особенно громко стучала, он готов был возненавидеть своего любимца < Стерегу щого>.
В самом деле: как пробраться в середину неприятельской эскадры на стучащем, шипящем и дро
— вз
явшем от избытка пара миноносце? Да его за версту расслышат, за версту распознают и, конечно, спросят сигналом: кто такой и откуда.
«Стерегущий» шел средним ходом, делая не больше 16—18 узлов. Сначала командор держался на восток. Около 11 часов ночи на левом траверзе миноносца должен был оказаться остров Торнтон из группы Блонд. Пройдя для предосторожности еще десять минут тем-же румбом, Сергеев круто переложил курс на норд-вест и стал огибать острова Блонда.
Изредка боцман проходил на нос и топотом говорил «впередсмотрящему».
— Не прозевай, Мартыныч, дело, брат, серьезное.
| Но поощрять и понукать было не к чему.
Вся палубная команда и даже некоторая часть машинной и минной приютились у мостика, у рулевой рубки, у поручней. Несколько десятков глаз до боли в зрачках всматривались в темноту ночи. Море однообразно плескалось и журчало непрерывной, быстрой волной вдоль корпуса „Стерегущого".
Мерно вздраг ивала сталь миноносца под ударами винта, гудела машина и шипел пар.
Полтора часа тянулись томительно-медленно. Когда, наконец, и они прошли, то Сергеев передал в машину приказание убавить ход до малого и, крепко ухватив руками поручни, стал всматриваться в пространство...
Миноносец медленно повернул и шел с открытого
