офицерами и вышел на палубу. Кругом стояла команда. Паровой катер уже шипел у трапа, дожидаясь адмирала..
— В большое дело идете, ребята!.. Бог вам на помощь! Если есть у кого письма, давайте мне, я отошлю... Сообщения с берегом не будет.
Терентьев вышел и подал адмиралу конверт.
— Ты зачем же, братец, марку наклеилъ? Теперь без марки доходит. Ого, да какое оно тяжелое! Небось все подвиги описалъ?
Адмирал шутил и, прищурив один глаз, читал адрес.
Генерал - лейтенант Терентьев тебе как приходится?
— Мой отец, ваше превосходительство.
— Ах, да! Ты ведь охотник из студентовъ!.. Помню, помню, как же!.. Хорошо ли служишь?
— Стараюсь, ваше превосходительство, чтобы лучше выходило... Покамест не бранят.
Лейтенант Сергеев наклонился к уху адмирала и шопотом проговорил:
— Удивительный молодец, ваше превосходительство. Никогда не ожидал, чтобы так ко двору пришелся.
— Очень рад, молодецъ! — вслух произнес адмирал и, подойдя к Терентьеву вплотную, добавил:—Нашей нашивки, производишься в квартирмейстеры.
— Покорно блогодарю, ваше превосходительство! — форменной фразой ответил студент.
С-ь Богомъ!
«Стерегущий> и «Решительный», притаившись за островком ори входе в Талиенванскую бухту, простояли целый день. Остров небольшой, по форме напоминавший утюг и, кажется, прозванный таким именем местными жителями, вздымался крутой каменной скалой кверху. На нем не было ни одного деревца. Склоны поросли жиденьким, еще- не вполне оттаявшим мхом, а на вершине, оканчивающейся широкой площадкой, летом росла трава и кое - где цеплялся сухой, колючий кустарник. Этот высокий гранитный утес как-бы самой природой предназначался для наблюдательного поста. С него открывался вид на далекое-далекое пространство. Взобраться было трудно, но Сергеев вызвал охотников, умеющих лазить и карабкаться и не жалеющих ни рук, ни головы. Вызвался и Терентьев. Ему вместе с Мартынычем и сигнальщиком Митькой Чурбановым пришлось провести на вершине целый день. Первым полез Чурбанов. Не взирая на неповоротливую фамилию, он был большой мастер карабкаться и преодолевать всякия ^препятствия. Ему обвязали тонкую бнчевку вокруг пояса, и вся команда с напряженным вниманием следила, как Чурбанов цепляися руками за выступы скалы, как он то скрывался в каких-то трещинах, то полз, казалось, по совершенно гладкому отвесу. Внизу скала еще не освободилась от скользкого
