— С морозу обязательно надо выпить, чтобы согреться!
— Я не замерз, — продолжал сопротивляться мальчик.
— Зёчем уговариваете мальчишку? Надо радоваться, что он не хочет пить, — возразил кто-то из компании.
— Пускай привыкает, на то он и мужик, — настаивали другие.
Ничего, сынок, выпей, раз старшие просят, — согласился отец, на которого мальчик все время поглядывал, как бы ища у него защиты.
Ваня выпил немного и тут же, закашлявшись, поставил стакан.
— Нет, брат, давай 1шпей как следует, чтобы согреться.
— Пей, это сначала водка кажется горькой, а потом сладкой будет! Первая рюмка колом, вторая соколом,— гоготали мужики и настояли на том, чтобы Ваня выпил. За второй прием он сделал еще несколько глотков, но, не допив до конца, отставил стакан. По словам отца, выпито им было не более одной трети стакана. Ему дали закусить, но руки у него дрожали, его мутило, и есть не хотелось. Мужики, довольные своей шуткой, отстали от мальчика, занялись другими разговорами, угощая друг друга. Мальчик же, посидев немного, вдруг повалился на снег и потерял сознание. Отец подбежал к нему, а тот лежит бледный, глаза закрыты, дышит прерывисто. Опомнившись, отец схватил сына на руки и, блого у одного из рыбаков была машина, срочно повез ребенка в больницу. Другой рыбак сообщил о случившемся матери. *
«Я кинулась в больницу, — пишет женщина. — Малыш в тяжелом состоянии, сказали мне врачи, пока без сознания, сильное отравление.
Так мы с мужем просидели до вечера. Все это время врачи спасали ребенка, делали уколы, вливания. Но ничего не помогало. Поздно вечером ’ врач вышла усталая, бледная и сказала, что Ваню спасти не удалось, он умер, не приходя в сознание».
Так невежественные люди загубили талантливого мальчика, принесли трагедию в его семью. Такие случаи не должны оставаться безнаказанными.
Отец тяжело переживал смерть своего единственного любимого сына, которую он, что называется, сам ему уготовил. В недоумении разводил руками: неужели из-за такого малого количества спиртного может наступить смерть? Ведь он не выпил и полстакана?!
Уже по одному такому недоумению видно, как мало люди знают о действии алкоголя на детский организм. ЕсЛи бы в нашей печати почаще сообщалось, что смертельная доза вина для детей из расчета на килограмм веса в пять раз меньше, чем для взрослых, то многие бы родители задумались, прежде чем предлагать ребенку выпить. Чем моложе организм, тем меньше ему нужно, чтобы принести непоправимый вред. Об этом мало говорят, об этом почти ничего не пишут.
Шестимесячной девочке, больной воспалением лег¬
ких, делали винные компрессы на грудную клетку три раза в день в течение 3—5 часов. На третий день у нее появились симптомы отравлейия: потеря сознания, бледность кожи, холодный пот, полное расслаблений мускулатуры, высокая температура. В выдыхаемом девочкой воздухе ощущался запах алкоголя. Около 17 часов девочка находилась в тяжелом состоянии, и только на 3—4 сутки к ней вернулось сознание.
Иногда после отравления в нервной системе ребенка остается неизгладимый след.
Десятилетнего мальчугана на празднестве по случаю крестин его сестры взрослый сосед по столу уговорил распить с ним потихоньку бутылку красного вина. Ребенок охотно чокался с подвыпившим соседом и выпивал рюмку за рюмкой. Внезапно мальчик с криком упал со стула, потерял сознание и не приходил в себя несколько часов. Прерывистое дыхание и острый запах алкоголя изо рта свидетельствовали о том, что ребенок жив, но мертвецки пьян. Ночью у него начались судороги, и только под утро он пришел в себя. Однако через некоторое время эти судороги повторились, и с тех пор каждые 9—
10 дней ребенок бился в тяжелейшем эпилептическом припадке.
О том, как вредно отражается вино на умственных способностях детей, показывают наблюдения венских врачей и педогогов, проведших в школе эксперимент, который, с нашей точки зрения, абсолютно. недопустим. Оказалось, что все дети, которым в ходе эксперимента давали пить вино в очень небольших дозах, учились плохо, у них резко менялся в худшую сторону характер.
Врачи отмечают, что алкоголь в короткое время изменяет характер ребенка, делает . его не только угрюмым, неуравновешенным и несдержанным, но и может толкнуть его на совершенно немотивированные действия.
Таким образом, мы видим, что если потребление алкоголя взрослыми приводит к тяжелейшим последствиям для общества и страны, то приобщение к вину детей и подростков ставит под угрозу саму будущность нации. Дети — наше будущее, и мы не хотим, чтобы это будущее было «пьяным».
В последние годы педиатров все больше беспокоит тот факт, что дети приобщаются к вину очень рано и у многих из них это приобщение становится роковым.
Описан случай алкоголизма, развившегося у мальчика девяти лет. В возрасте восьми лет он жил у деда и случайно попробовал брагу, после чего был весел и дурашлив. Так как у деда эта брага была постоянно, мальчик стал потихоньку ее попивать, а если дед отказывал ему в этом, бежал к соседям и просил у них хмельного. Так продолжалось около двух месяцев. Узнав об этом, мать взяла сына домой. Дома он требовал брагу, дрался с матерью. Спустя несколько дней у мальчика развился психоз: он все время, к чему-то прислушивался, отказывался от еды. Мальчик был госпитализирован в психиат¬
рическую больницу. Потребовалось длительное лечение, прежде чем он был выписан домой.
Этот пример убедительно показывает, насколько коварны советы тех, кто рекомендует обучать «культурному» потреблению вина с детства. Можно не сомневаться, что все подобные «ученики» станут алкоголиками . раньше срока прохождения этого обучения.
Если для взрослого в возрасте 30—35 лет употребление алкоголя в течение 10—15 лет ведет к постепенному разрушению организма, то требуется совсем немного времени, чтобы привести ребенка к гибели.
Описано заболевание мальчика 4,5 лет, которому родители с семимесячного возраста от болей в животе ежедневно давали по 10—20, а после года по 50— 80 граммов водки, разведенной подслащенной водой. У мальчика развилась потребность в алкоголе. Без него он не мог заснуть ни днем ни ночью. На третьем году жизни умственное развитие ребенка приостановилось, речь стала медленной, произношение невнятным. Затем пропал аппетит, появился жидкий стул, мальчик стал худеть, у него увеличилась печень. Его поместили в больницу, где после проведенного курса лечения его состояние улучшилось. Однако через три. месяца состояние ребенка ухудшилось вновь, и он умер, несмотря на принятые врачами меры. Непосредственной причиной его смерти явился алкогольный цирроз печени.
Этот случай с точностью эксперимента показал действие алкоголя на все ткани и органы человека. Ввиду того что это был ребенок, разрушение его организма длилось не годы, а буквально месяцы. За каких-то полтора-два года мозг мальчика разрушился, его мыслительная способность не только остановилась в росте, но и пошла на убыль. Произошло истощение всей нервной системы ребенка, он полностью лишился сна и мог уснуть только под наркозом. У него очень рано наступила атрофия всех пищеварительных желез, в результате чего пропал аппетит и начались поносы. У ребенка возник гепатит как первая стадия поражения печени, ведущая к полной гибели печеночных клеток, то есть к циррозу. Таким образом, за каких-то 3—4 года все органы и ткани ребенка подверглись полной деградация.
Точно такой же процесс происходит и в организме взрослого человека, но в зависимости от его возраста темпы разрушения будут различными. Чем раньше начинает пить человек, тем быстрее наступает разрушение организма.
Целый ряд наблюдений над пьющими людьми, начавшими пить с детства, говорит* что во многих случаях в этом повинны родители.
Психиатр И. К. Янушевский, проанализировав причины, под влиянием которых дети и подростки приобщились к спиртному, пришел к выводу, что 39 процентов из них приучили к этому родители, 33 процента — подражали взрослым, 25 процентов — приучили к выпивке старшие товарищи, а в 3 процентах случаев причина не была установлена.
Таким образом, более чем в 70 процентах случа¬
ев дети начали пить по вине родителей или взрослых людей, которые на глазах у них распивали спиртное, показывая им дурной пример.
Дети удивительно наблюдательны, и их логика чиста и светла, как сама правда. Они ,не терцят лжи и обмана.
Когда моему сыну было семь лет, он мне однажды сказал с самым серьезным видом:
— А почему ты, папа, ведешь себя неправильно? Ты же всех уверяешь, что вино вредно, а друзей угощаешь и сам пьешь?
— Нет, Гриша, ты не совсем прав. Я понимаю, что вино вредно, и я его не пью. Ты посмотри внимательно за мной, я налью себе рюмку и только подношу ее ко рту. К концу вечера можешь проверить, что моя рюмка так и осталась полной. Что,же касается гостей, то мне не совсем удобно, налив им вино, говорить, что оно вредно. Когда они за моим столом, уговаривать их не пить не совсем прилично.
Сын замолчал, но видно было, что он не полностью удовлетворен моим объяснением. Когда же ему было восемь лет, он опять сказал мне очень серьезно:
— Ты все же, папа, непринцилиально себя ведешь. Пишешь и везде говоришь, что вино — яд, что оно вредно для человека, а сам угощаешь им своих друзей. Если это яд, то зачем же им угощать хороших людей?
— Ты прав, сынок, — говорю я. — Мы с мамой над этим подумаем.
И действительно, как сейчас помню, мне за себя стало стыдно. Какая-то ложная и глупая традиция возникла за последние десятилетия в нашем обществе, и я долго слепо следовал ей, хотя всю свой жизнь знал, что пить вредно, и не пил. Но, когда приходили гости, ставил на стол вино и угощал их. Это так вошло в обычай, что если лостун^ть иначе, то можно прослыть, будто ты жадный, жалеешь угостить друзей. Вот и идешь у этого обычая на поводу. При этом женщины, хотя сами они почти не пьют, угощают вином ещё настойчивее, чем я. Уже после первого разговора с сыном я решил больше вино на стол не ставить. Но жена и теща, обе очень гостеприимные, буквально пришли в ужас: как можно, если гости нришли, не поставить на стол вино?!
Однако на этот раз, обсудив с женой слова сына, мы решили, что. дальше испытывать судьбу нельзя. Если -наи не прислушаться к справедливым словам ребенка, у него может надломиться характер, и неизвестно, как он себя поведет, когда станет постарше. И мы перестали подавать на стол вино. Какой бы дорогой гость к нам ни приходил.
Но однажды, в мой день рождения, приехал к нам один молодой человек из Сухуми, Руслан Маминешвили. Это был сын грузинки Лели Парулава, которую я лет двадцать назад оперировал по* поводу двойного порока -сердца. До операции она была в крайне тяжелом состоянии и была доставлена в клинику на носилках. После операции она поправилась и нередко приезжала к нам в мой день рождения, чтобы помочь приготовить стол: она замечатель¬
