осознает иллюзорность мифов индивидуализма с их концепцией равных возможностей», а воспитанный в традициях индивидуализма, предписывающего «выйти в люди», всеми способами разбогатеть, «рядовой человек» сталкивается с невозможностью реализовать эти цели на практике, ибо в обществе «все мечены от рождения», все «теплые места» уже заняты представителями более счастливых классов» [цит. по Аши- ну Г. К., 1972]. Это, по мнению R. Mertom (1961), ведет к массовому цинизму и аморализму, душевным травмам, чувству собственной неполноценности, психическим расстройствам, алкоголизму, наркоманиям, а также к преступлениям. Как признает V. Pacard (1961), «для десятков миллионов людей бесполезны любые устремления, они лишены чувства уверенности в себе...».
Многие зарубежные исследователи расценивают употребление алкогольных напитков как один из способов снять напряжение при нарушениях адаптационных механизмов, как средство подавить чувство напряжения, страха, вины [Dollard, Miller, 1950; Ul- man A., 1952; Higgins J., 1953; Jellinek E., 1960; Glatt M„ 1967, и др.].
Наиболее четко и образно выразил эту мысль Е. Jellinek (1960). Анализируя роль социальных факторов в развитии алкоголизма, он пишет, что общество подавляет желания личности (путем прямого запрета, воспитания и другими мерами), если эти желания асоциальны. Подавление желания вызывает напряжение, тревогу, чувство вины. Некоторые способы устранения напряжения легальны и допускаются обществом, поскольку не представляют социальной опасности. Например, танцы ослабляют сексуальное напряжение, спорт удовлетворяет стремление к агрессии, посещение театра позволяет временно жить в ином мире, коллекционирование удовлетворяет потребность в обладании. Лучше всего снимает напряжение, отмечает Е. Jellinek, ослабление правосудия, которым служит наше сознание. В частности, алкоголь как депрессант центральной нервной системы способствует расслаблению и снижает контроль.
Желание «растормозиться», испытать новые приятные ощущения, свойственные эмоциональным и интеллектуальным натурам, по мнению D. Cameron (1971),
152
составляет неотъемлемую часть нормальной человеческой психики. В. Stacey, Y. Davies (1973), изучавшие поведение пьяниц в детстве и юности, считают, что употребление спиртных напитков является «интегральной частью стиля жизни», и развитие у юношей подобных привычек может рассматриваться в качестве «преждевременного процесса социализации», сопутствующего переходу от детства к зрелости. М. Glatt (1979), изучавшая причины алкоголизма среди врачей (среди мужчин, лечившихся в госпиталях по поводу алкоголизма, насчитывалось 2—4% врачей), пишет, что длительные эмоциональные и физические нагрузки, разочарование в жизни, необходимость расслабиться после многих часов работы побуждают многих врачей прибегать к созданию более привычного комфорта, знакомого со времени студенческой жизни.
Хотя эти и другие подобные теории не лишены научного подхода, они весьма утонченно извращают суть этиологии алкоголизма, выдвигая на первый план «внутренний конфликт» человека. Социальный подход к проблеме алкоголизма как общественному пороку по существу подменяется новейшими вариантами фрейдизма, социальной экологии и др. Попытки некоторых западных ученых дать объективный анализ алкоголизма как социального явления не идут дальше реформаторских предложений. Зарубежные исследователи стремятся не столько раскрыть истинные причины алкоголизма, его социальную обусловленность, зависимость от общественных отношений и социально- экономической формации, сколько оправдать существование этого явления.
Буржуазные социологи и психиатры придают решающее значение в распространении алкоголизма не социально-экономическим факторам, а проблемам неопределенных взаимоотношений индивидуума со «стратами» (общественными слоями) и «группами» — семьей, соседями, школьными и производственными коллективами, профессиональными и религиозными объединениями. На Западе автором своеобразной и весьма влиятельной теории малых групп был американский социолог Дж. Морено (1958). Предложенные им методы «социальной микроскопии» широко применяют психологи п социологи. «Вряд ли есть что-нибудь более важное для человека, чем его положение в груп¬
153
