ячеям, составленным в соответственном духе. Путь этот следует признать неправильным по той причине, что он совершенно не считается с человеческой психологией: то, что часто и постоянно воспринимается нами, то скоро становится для нас привычным, не поражает нас, не заинтересовывает: привычные впечатления скользят по поверхности нашего сознания, не оставляя в душе прочного следа. Таким образом, результаты подобного обучения должны быть как раз обратны тому, что от него ожидается: в лучшем случае—индифферентное и пассивное отношение учащихся к пропаганде трезвенных идей, в худшемъ—скука и отвращение к преподноси -мому ежедневно под разными соусами одному и тому-же блюду. Кроме того, преподавание всех предметов лишь с одной, хотя и очень почтенной точки зрения, необходимо поведет к умалению их самодовлеющей образовательной ценности, с чем не согласится ни один здравомыслящий педогог: нельзя в жертву одной даже самой прекрасной идее приносить самое существо, самую душу школьного образования.
Трудно, конечно, определить абсолютно ту грань, которая отделяет разумное использование данного школьного предмета в интересующем нас смысле от тенденциозного „антиалкогольного" искажения. Здесь, как и во многим других вопросах педогогики и дидактики, многое зависит от самых разнообразных факторов: личных качеств преподавателя, степени развития учеников и так далее.
Что касается того, какие именно предметы обучения могут служить делу противоалкогольного просвещения, то, по моему мнению, не найдется, пожалуй, ни одной из школьных наук, которая не могла-бы принести пользы в указанном смысле. Естественнее всего преподавать алкоголеведение в связи с гигиеной, анатомией и физиологией. В начальной школе, где таких предметов не существует (и где они, за отсутствием подготовленных преподавателей, не могут быть введены сразу), может быть, лучше всего использовать в нашем смысле арифметику, попытки чего делались ии раньше (иапр — Мордвинов). Действительно, вообще алкоголеведение мо-
жег быть пзучаемо в низшей школе главным образом как социальная статистика, за полной невозможностью—как учащимся, так, пожалуй, ии учащимъ—■ одолеть специально медицинскую иг химическую основу этой вновь нарождающейся науки. И еслп-бы удалось перенести разработку этой статистики па уроки арифметики, не нарушая, однако, этим самодовлеющих образовательных задач указанного предмета, то это было-бы крупным успехом для дела противоалкогольного просвещения. Однако, практическое осуществление этого принципа встречает столь большия затруднения, что, несомненно, только этим обстоятельством и объясняется, что наряду с относительно очень хорошими пособиями для трезвенного обучения на уроках родного языка, не может быть указано ни одного сколько-ннбудь удовлетворительного соответственного руководства по арифметике. Слабой стороной почти всех, появлявшихся в печати „противо-алкогольныхъ", задач, является прежде всего их, так сказать, индивидуальный характер. Схема почти всех их приблизительно следующая: „некто привык выпивать в день по х стаканчиков водки ценой по у копеек за стаканчик. Если-бы он бросил пить, то сколько бы он сберег от этого денег в г единиц времени “? Таким образом значение алкоголя, этого „великого убийцы“ (проф. Сикорский), как фактора многих наших социальных бедствий, совершенно не затрагивается: если этот гипотетический „некто", расставшись со своими стаканчиками, скопит столько-то сотен рублей, то все, повидимому, будет обстоять блогополучно.
Подобным же неприемлемым образом сконструированы арифметические отделы и в просмотренных мной противоалкоголышх хрестоматиях иностранных авторов.
Трудность перенесения антиалкогольной статистики па арифметические уроки обусловливается следующими причинами: ]) невозможностью предлагать учащимся действия над очепь большими числами, между тем, как например. статистика массово™ потребления алкоголя состоит как раз из цифр очепи больших и громоздкихъ— грандиозный размах отечественного алкоголизма характе-
