|
|
|
| работы, опубликованные в некоторых странах, где есть немало врачей, работающих в табачных компаниях. К сожалению, некоторые из них продают не только свое время и знания, но и свою врачебную совесть... Мне всегда неприятно слышать подобные невежественные вещи, когда мы, врачи, на каждом шагу видим несчастья, вызванные курением. Не понять мне и легкомысленного поведения людей, бесцельно теряющих многие годы своей жизни. А в практике это оборачивается тем, что то здесь, то там ценнейший работник уходит из жизни, не дожив 25-30 лет до положенного ему срока. К сожалению, таких беспечных людей больше, чем достаточно — даже среди врачей. У нас в клинике курить запрещено, а сколько таких клиник и больниц, где курят и врачи, и больные. В такую больницу некурящему зайти-то невозможно, а несчастные больные вынуждены лежать и дышать этим табачным дымом. Это тяжело каждому, а особенно непереносимо для легочного больного, который и без того кашляет — а тут и вовсе дышать не может. У больных с бронхиальной астмой под действием табачного дыма развивается такой приступ, что их из палат прямо в реанимационное отделение доставляют. — Что же Вы, Федор Григорьевич, не поднимете этот вопрос? — А разве Вы не читали моих статей, не слышали моих выступлений по радио? Но если эта пропаганда не подкрепляется организационными мероприятиями... — А что думают по этому поводу Министерство здравоохранения, Академии медицинских и педагогических наук? — Что они думают, я не знаю; но знаю, что решительных мер не принимают. Я как-то поднял этот вопрос на сессии Академии медицинских наук, так президент Н.Н. Блохин отшутился и оставил вопрос без внимания. А людям, которые страдают от табачного дыма — не до шуток. От курения страдают не только те, кто курит, но и окружающие, вынужденные дышать табачным дымом. Я уже не говорю о семьях курильщиков, которые, как правило, страшно бестактны и курят не только при женщинах, но и при детях. Можно себе представить, какой вред приносит младенцу этот ядовитый дым, от которого у непривычного человека — даже взрослого — голова кружится... * * * 74 | Иван Петрович поступил в клинику через неделю и был взят на операцию. К сожалению, оправдались мои самые мрачные предположения. Рак легкого оказался очень запущенным, далеко зашедшим, и технически было невозможно спасти больного даже ценой удаления всего легкого. Проведя обезболивания внутри плевральной полости опрыскиванием новокаином со спиртом, мы зашили рану грудной клетки, не удалив опухоль. Когда больной проснулся от наркоза, мы ему сказали, что у него оказался воспалительный инфильтрат в нижней доле. Мы ее удалили, и теперь все должно быть хорошо. Иван Петрович сразу ободрился, ожил. У него появился аппетит, который усилился еще и от того, что он бросил курить. За время пребывания в клинике мы перелили ему несколько раз кровь, провели курс лечения витаминами и сердечными средствами. В результате все его показатели оказались при выписке лучше, чем при поступлении, хотя, как известно, сама по себе операция снижает все жизненные резервы больного. Но здесь, по-видимому, большую роль сыграла уверенность больного, что у него болезнь удалена и опасность миновала. Эту уверенность мы всячески поддерживали. А для большего успокоения показали ему результаты гистологического исследования легкого другого больного, сказав ему, что это его результаты. Иван Петрович радовался, как ребенок. Испытав нависшую над ним смертельную опасность и уверившись, что все это позади, он как-то особенно почувствовал прелесть жизни, которую он чуть не потерял. Через три недели он выписался из клиники в хорошем состоянии, прибавив в весе килограмма два. Он вышел на работу, не дожидаясь срока окончания больничного листа. Николай Иванович звонил мне с сообщением, что Ивана Петровича не узнать, что уже давно не видели его таким жизнерадостным и энергичным. — А я на него смотреть не могу без внутренних слез, — добавляет Николай Иванович, — как подумаю, что болезнь-то в нем сидит, развивается и что держится он только на энтузиазме. Месяца через полтора вечером звонит мне домой Иван Петрович и слабым подавленным голосом говорит: — Зачем же вы меня обманули, сказав, что у меня воспалительный инфильтрат?! У меня же оказался рак легкого, неоперабельный. Ведь вы же ничего не удалили, а вскрыли и закрыли грудь обратно! |
