гольной смертности на 50%, самоубийств на 35% и несчастных случаев на 40%. В Нью-Йорке непосредственно и косвенно скончалось от потребления крепких напитков: в 1916 г.—687 человек, в 1917 г.—560, в 1918 г.— 252, в 1919 г.—176, а в 1920 г. всего 98. В Чикаго за тот же промежуток времени также заметно ослабление „алкогольной смертности" (вместо 245—46 случаев). В Филадельфии вместо 187—-'II. В 14 крупных городах (включая упомянутые) годовая смертность от алкоголя с 1916 по 1920 г. пала на 84%. Существует специальный материал о детской смертности, недостаточно впрочем обработанвый, чтобы вывести из него окончательные заключения. Надо, однако, признать, что цифра смертности младенцев до 1 месяца и до 1 года, хотя все еще велика, но, по сравнению с прошлым, указывает на значительное улучшение. Для будущего можно в этой области питать еще большие надежды. Ибо если, например, сообщение убежденного трезвенника, Денверского мэра, могло бы хоть отчасти распространиться на все прежде „повально пьяные* местности—это выразилось бы и в падении детской смертности. Он пишет: „Многие хозяйства превратились (чего раньше никогда не бывало) в истинные семейные очаги. Члены семьи сыты и одеты; вместо прежнего унылого мрака в их среде—солнечный свет".
Всюду, в виду отсутствия зли, по крайней мере, трудности приобретения алкоголя, народ откладывает сбережения . Значительная их часть тратится на посещение театров и „движущихся картин “ (кинематографов) или расходуется на наряды. Американцы утверждают, что из 2 миллиардов долларов, ежегодно откладываемых населением со времени упразднения алкоголя, один вкладывается в постройку небольших домиков; если даже часть этой суммы отнести на счет американского оптимизма и несколько уменьшить цифру, то все же остается фактом, что многие семейства воздвигают себе прочные Маленькие домики, чтобы вырваться из тесных, душных квартир, живя в которых отец, а нередко й мать оставляли свой заработок в кабаке. Не безъ-интересно и влияние „трезвого билля* на финансовую
94
жизнь страны. Его сторонники приводят нижеследующее письмо одного биржевого дельца, с которым можно во многом согласиться:
„С воспрещением алкоголя внесен элемент разумного расчета в операции оффициальной биржи. Не приходится сомневаться, что многие покупки акций прежде совершались под свежим влиянием койтэйлей, выпитых перед ленчем, и окрасивших все перспективы в розовый цвет. Результатом бывало приобретение сомнительных бумаг, до которых в более вменяемом состоянии никто бы не притронулся. Ныне же, при господстве билля, покупатель дальновиден и осторожен. Он больше не покупает с разбега, только потому, что хватил лишнее. Он хочет каждый раз ознакомиться с общей конъюнктурой рынка и шансами приобретаемых акций, что для порядочного маклера, торгующего лишь надежными бумагами, гораздо приятнее. Алкоголь толкает на необузданные сделки. Покупка под влиянием минутного импульса никогда не бывает основательной. Всякий, приобретающий биржевые ценности, обязан перед самим собой предварительно с ними ознакомиться и может требовать такой же осмотрительности от своего банкира, если обращается к нему за информацией".
Из различных городов сообщается также об уменьшении количества пожаров, из коих многие происходили от неосторожности или поджога под пьяную руку. В Бирмингаме статистикой установлено уменьшение числа пожаров с первого же года принятия билля.
Влияние билля на государственный бюджет особенно подчеркивается его приверженцами на. примере Канзаса. За этим штатом в „пьяное время“ числился долг в 2 миллиона долларов; в ближайшее же время после „осушения" он полностью выплатил долг до последнего сента; возвращенные векселя были е чисто американской помпой публично сожжены на торжественном костре, разведенном перед городским собором. Этот пример, однако, не слишком убедителен, так как платежеспособность обитателей, а вместе с тем и всего штата могла восстановиться и помимо билля. Но в отчете штата и это оговорено: „только подохра-
95
