за своей тарелкой лишь большой стакан воды, в котором ныряет и плавает маленький кусок льда. Пьют также ароматное бобовое кофе, ледяное молоко или фруктовые коктэйли, насыщенные сочностью и благоуханием роскошных плодовых растений калифорнийского рая. Но нет ни вина, ни настоящего пива, ни водки: лишь жиденький 1% пивной суррогат (словно в насмешку названный „золотом Рейна" и напоминающий о мрачных временах, когда в Германии пили военного производства „Einheitsbier1*) должен утешить нас в нашем сокрушении об исчезнувшем великолепии. Если, однако, зайти в частные дома состоятельных американцев, картина нередко меняется. Ибо демон алкоголя, по всей видимости пораженный на смерть законом, продолжает, однако, влачить нелегальное существование в виде жалкой тени своего былого величия.
У нас во время нормирования продуктов припрятывали яйца, муку и масло. В Америке в состоятельных домах хозяин, многозначительно посмеиваясь, вводит гостя в „святую святых1* и, подмигивая, указывает на шкаф с вином и ликером. Кто может себе это позволить—потребляет тайком ввозимые из Канады вина, в высокую цену которых входит проценгконтрабандисту за риск. Многие замаскированные винные грузы прибывают прямым морским путем из Англии, Франции и Испании, хотя часто вылавливаются пронырливыми „сухими* агентами, по донесению которых—уничтожаются. Специально с этой целью снаряженные флотилии курсируют перед гаванью в розысках алкоголя. Но несмотря на все; поздно вечером, в веселых ресторанах с талцами можно видеть, как один за другим цосетители извлекают из кармана и осушают без зазрения совести бутылки виски; точно так же, как в некоторых ресторанах можно, соблюдая необходимые предосторожности, велеть незаметно подать себе в кофейной чашке превосходное виски. Иные же, многочисленные семьи покупают калифорнийский виноград и сами с наивным удовлетворением изготовляют по более или менее безобидным рецептам домашний напиток, винный или виноподобный.
84
Зато исчезли тысячи и тысячи изобиловавших на этой обширной площади „Saloons", завсегдатаи которых сидели часами в тупом оцепенении, вытянув ноги на стол или стулья, и, по английскому обычаю, не проглатывая, а вливая в свои бездонные желудки целые потоки пива. Точно так же исчезло и бесконечное множество трактиров, где перед заключением всякой сделки полагалась неизбежная выпивка. Исчезли, а это самое главное, стимулы к пьянству, искушение, подстерегавшее на каждом углу рабочего, получившего недельный заработок. Ныне алкоголь более не призывает, не завлекает слабо сопротивляющегося в свои сети. Надо за ним бегать, раздобывать его за высокую цену из-под полы, под страхом быть уличенным, пристыженным и наказанным. Многие, как сказано, хранят еще винные запасы в собственных квартирах, но так как никому не придет в голову сливаться в своих четырех стенах, как это делалось в шумном кабаке, где посетители щеголяли друг перед другом своим умением выпить и набитым кошельком, то эти домашние кладовые сравнительно безвредны. Так как речь идет о вопросе, с которым европеец до сих пор либо вовсе не сталкивался, либо знакомился лишь по газетным фельетонам, в то время, как он для всех культурных наций представлял собою интерес, по меньшей мере, значительного эксперимента, то мне хочется обстоятельней остановиться на возникновении и действии билля, отменившего спиртные напитки (Prohibition Bill).
Prohibition Bill—не случайное явление текущего столетия, не скороспелый плод предвыборного маневра; борьба за его принципы не сегодня объявлена; необходимость противодействия чрезмерному потреблению алкоголя была признана почти так же давно, как возникло в стране это бедствие, т.-е. с первых страниц истории белых в Америке.
Пусть в Южной Америке хранители древних высоких культур, как, например, инки, употребляли пальмовое вино и, таким образом, по крайней мере во время религиозных празднеств и церемоний, ввели алкоголь. Зато в северной части материка, особенно на нынешней
