тюрьмы и дома сумасшедших, вырывает жертвы из среды тружеников, приводит лиц в кабаки, число которых все увеличивается, разрушает заранее физическое здоровье и нравственность будущих поколений в самом их зачатии.
Казалось бы, что с таким злом нужна война на смерть, подобно тому, как объявлена она микробам заразных болезней. -Казалось бы, что всякий убежденный в этом, прежде всего, должен сам отказаться от потребления алкоголя, изгнать всякое спиртное питье у себя дома, в своей семье, проповедывать трезвость всем и делать все, что возможно, чтобы добиться законодательных мер в этом духе.
Но тут то и встречаются противоречия: являются возражения, зачем впадать в крайность, что крайности свойственны только англичанам и американцам; что ударенное питье: стакан вина за обедом, водка перед обедом, рюмочка ликера с кофе после обеда—не вредят, что проповедующие абсолютное воздержание сумасшедшие, что их надо заключить в сумасшедшие дома. что бороться с злоупотреблениями надо постепенно, предлагая умеренное потребление вина, наконец, надо считаться с экономическими условиями жизни народа, с его затратами на культирование винограда. Резкия меры равносильны разорению населения. И вот, из проповедника, только что рисовавшого нам в слишком черных красках ужасное разрушение, происходящее от алкоголя, человек делается защитником спиртных напитков, защитником капитала, вложенного для производства алкоголя. И все, что он осуждал ранее, делается предметом его защиты.
Объяснения будут здесь излишни. Доказывать, что умеренность есть понятие относительное, что даже пьяница считает себя таковым, что злоупотребление вином нельзя преследовать, не касаясь капиталистов, заинтересованных в производстве алкоголя, что злоупотребление
есть только следствие употребления, сначала понемногу, по приятному обычаю; этому обычаю или привычке сначала подчиняются слабейшие из общества, а потом вовлекаются мало по малу и более сильные. Производство сначала вызывается потреблением, развивается конкур-ренцией, а потом уже всякими путями лица, заинтересованные в производстве, усиливают потребление; являются также бессильными и все доказательства о том, что трезвенники здоровее, счастливее, живут дольше, даже дольше тех, кто пьет умеренно, что в интересах народной экономии, следует превращать ячмень, картофель в хлеб, в питательные вещества, вместо того, чтобы делать из этих продуктов алкоголь, который порождает народные бедствия: голод, болезнь, преступность и т. д.
Трудно склонить умеренного человека на радикальные меры, для устранения всех перечисленных последствий алкоголизма. Под влиянием алкогольного наркоза он сердится, осуждает в насилии, в фанатизме, в посягательстве на свободу человека.—По понятиям большинства, умеренность представляется уже блогом. Проповедь же абсолютиста против этой умеренности, мешает человеку воспитывать себя в умерении страсти к напиткам. Но ведь это значит стоять за то, чтобы умерять употребление яда.
Не то же ли делают китайцы, защищающие умеренное употребление опиума.—Алкоголь владеет европейским обществом; привыкшие его употреблять, не имеют храбрости порвать окончательно эту пагубную привычку и вместе с тем не решаются испытать и сравнить на опыте радости, здоровье, силу человека пьющого и не пьющого. Почти все, кто делал этот опыт в течение нескольких месяцев, являлись истинными поборниками трезвости. Это наблюдается давно в Англии, Америке, Скандинавии, а с недавних пор и в некоторых государствах европейского континента. Непонятно почему
