Эти цифры не вполне, однако, определяют характер А. Кроме суммарных цифр потребления алкоголя, не безразлично, в каком виде этот алкоголь потребляется и каков способ его потребления. Франция и Италия, напр., потребляют алкоголь преимущественно в виде виноградного вина: из 23 л чистого алкоголя, потребляемых на чел. во Франции, ок. 17 л падает на алкоголь в виноградном вине; в Швеции, Норвегии, России потребляется, гл. обр., водка: в Швеции из 4,33 л потреблялось 3,80 л в виде водки и лишь 0,13 л в виде вина.В Великобритании, Бельгии и отчасти Германии преобладает потребление пива. Водка, а татке коньяк, виски, ром и т. п. обычно заключают в себе 40—50% алкоголя, виноградное вино—10—20%, пиво—4г—6%. Более крепкие напитки естественно производят и более сильное действие на организм, чем слабые, с небольшим содержанием алкоголя.—О росте А. в не к-рых странах дают известное представление следующие цифры:
Потребление на душу населения d литрах чистого алкоголя.
Историческое развитие А. в значит, степени объясняется тем, что алкоголь еще с отдаленных времен сделался в руках господствующих классов удобным орудием порабощения. Он был использован в этих целях и церковью, с ее празднествами, «престольными праздниками», поминками, крестинами, с сопровождающими их «питейными обычаями» и т. п. Широко пользовалась государственная власть алкоголем и для спаивания солдат в тех случаях, когда она не вполне полагалась на них, когда надо было приглушить в них опьянением опасные для их начальства мысли и чувства . Наконец, современная буржуазия и предтечи ее—купцы 15—16 вв. также использовали алкоголь в своей коммерческой деятельности, в частности—в колониальной торговле. Примерами этого могут служить торговля неграми, производившаяся американцами, которые скупали целые партии негров за боченок рому, и эксплоатация ку-лаками-скупщиками инородцев на севере России. Ёсе эти причины в совокупности делали алкоголь очень ценным и прибыльным товаром, находящим чрезвычайно легкий и широкий сбыт. Производство и особенно продажа алкоголя (корчемство) сыграли значительную роль в «первоначальном накоплении» буржуазии. Рост алкогольного капитала, с широко разветвленным трактирным и ресторанным промыслом, является в буржуазном обществе одним из могущественных факторов дальнейшего развития А. В Германии, напр, в 1908—09 на 73.970 винокуренных заводах было употре
блено для выкурки спирта 2.939.000 ж картофеля и 393.000 ж зерна, не считая других продуктов. В России даже за 1914 (когда с объявлением войны была воспрещена продажа питей) на выкурку спирта израсходовано было различных продуктов (рожь, пшеница, картофель и т. д.) 2.389.680 ж. В Германии было занято в 1898 в алкогольной промышленности 1.775.000 чел. В Берлине в 1925, после всех тяжелых потрясений, пережитых страной, существовало 16.000 ресторанов и пивных. В период империализма алкоголь стал играть не последнюю роль и во внешней торговой политике империалистических стран, по отношению к странам, от них политически зависимым. Доказательный в этом отношении пример представляет Версальский договор, по к-рому (ст. 264) страны Антанты имеют право ввозить в Германию в неограниченном количестве и на весьма льготных условиях таможенного обложения—«произведения почвы». Под таким названием Франция организовала громадный экспорт в Германию спиртиых напитков. Еще нагляднее проявляется «алкогольный империализм» винодельческой Франции в его воздействии на Скандинавские страны, поскольку он вынуждает их нарушать проводимую ими противо-алкогольную политику. Так, Норвегия вынуждена была заключить в 1921 торговый договор с Францией, с обязательством не только разрешения ввоза спиртиых напитков, но и содействия их распространению и продаже, уничтожив для ввозимых напитков установленное законом максимальное 14°-ное содержание алкоголя. Маленькая Исландия, еще с 1912 имевшая закон о полном запрещении ввоза и продажи спиртных напитков, также вынуждена была согласиться, под давлением Франции и Испании, на отказ от запрещения ввоза алкоголя. Эта «алкогольная» политика проводится франц. правительством уже издавна: так, когда в 1907 Финляндский сейм хотел провести закон о полном воспрещении спиртных напитков, Франция поставила царскому правительству на вид, что откажет ему в кредитах, если оно допустит проведение в Финляндии закона, нарушающего торговые интересы Франции,—и закон не был утвержден. Пуанкаре, будучи главой правительства, на банкетах в «недели виноделия» заверял капиталистов - виноделов Шампани, что во всех заключенных Францией торговых договорах будут строго оговорены и обеспечены их интересы.
Таковы социальные и экономические причины А. Тем не менее, даже буржуазное государство, насаждая А., в то же время вынуждено принимать против него нек-рые ограничительные меры; противоречие это обусловлено слишком очевидными пагубными последствиями А., в конечном счете приводящими к ущербу самого же государства, и рядом других причин (см. Преступность). Меры эти в большинстве случаев паллиативные и направлены, гл. обр., против «неумеренного» употребления алкоголя: уже в древности издавались строгие законы против злоупотребления вином. В разные времена выступала на борьбу с пьянством и церковь под лозун
гами охраны чистоты семейной жизни и священной частной собственности. В начале прошлого века духовенство разных стран основывало «общества трезвости» и в проповедях указывало на «греховность» пьянства, призывало к честной богобоязненной жизни и к отказу от употребления спиртных напитков. Единственно ценным в деятельности таких «обществ» было то, что они обратили внимание на агитацию и пропаганду среди масс сведений о вредных последствиях употребления алкоголя. Несколько более плодотворную работу развили общества борьбы с А., к-рые начали основываться с середины 19 в. Они обращали внимание на распространение знаний о вреде спиртных напитков (путем специальных журналов, брошюр и газет) и были инициаторами противоалкогольных мер экономического и законодательного характера. В Швеции и Норвегии им удалось добиться ограничения мест продажи спиртных напитков, ограничения возраста покупателей этих напитков, обязательности продажи спиртных напитков только вместе с горячей пищей, при чем торговец получает прибыль исключительно от продажи кушаний, а не от спиртных напитков; сами же организации, к-рым коммунальные управления передают концессии на право продажи водки, ограничиваются только незначительным процентом прибыли на капитал и делают определенные отчисления на общеполезные нужды. Эта т. н. Г о-тен бурге кая система (названная так по имени города Готенбурга, где она была впервые введена), не уменьшив сколько-нибудь значительно потребления спиртных напитков, не помешала в то же время широкому развитию потребления пива. Алкогольный капитал переместился в пивоваренную промышленность. В связи с деятельностью «обществ трезвости» стоит движение в пользу предоставления общинам права самим разрешать, путем голосования населения, вопрос о допущении продажи спиртных напитков на территории данной общины. Это движение, начатое и проводимое в Соед. Шт. Сев. Ам. в течение почти 75 лет, в Европе особенно усиленно развивается в Дании, а за последнее время на этот путь встали нек-рые противоалкогольные деятели и организации Германии. Понятно, что и эта мера, поскольку она проводится вне связи с другими коренными мерами, является только паллиативом. Но все же значение ее выше других мнимых «мероприятий» против А., каковы, напр., высокие налоги на спиртные напитки (Франция) или казенная монополия (Швейцария, царская Россия). Повышение налога на спиртные напитки, как показал опыт, вызывает падение потребления спиртных напитков только на короткий промежуток времени непосредственно за повышением цен на спирт, после чего скоро восстанавливается прежнее положение . Казенная винная монополия в России дала повышение количества проданной 40° водки с 64.017.000 ведер в 1904 до
95.538.000 ведер в 1913.
В течение последнего десятилетия делаются опыты полного запрещения производства и продажи спиртных напитков. Так,
в Соед. Шт. Сев. Ам. запретительным законом 1920 как бы завершена проводившаяся там ранее «борьба за трезвость». Красной нитью через весь этот период проходит чисто американская агитация сначала церкви, затем целого ряда обществ трезвости и женских союзов, а с 80-х гг. 19 в.—преимущественно путем противоалкогольного просвещения в школе. Однако, вопрос о запрете встал только тогда, когда против производства алкоголя выдвинулись могучие экономические факторы: сначала интересы развивающейся промышленности, требования ею широкого внутреннего рынка, а затем,— и это самое главное,—механизация производства и растущие успехи техники. Усложнившиеся производственные процессы в индустрии и широкое развитие транспорта потребовали трезвых рабочих, механиков и т. п. Подъем противоалкогольной борьбы с 1908 объясняется, далее, тем, что к этому времени свыше 50% валового производства всей промышленности сосредоточились в металлообрабатывающей, текстильной и пищевкусовой промышленности—этих «антогонистах» алкогольного капитала. Империалистская война способствовала дальнейшему росту капитала и рабочих рук в этих же отраслях промышленности и, в частности, помогла преодолеть сопротивление пивоваренной промышленности, находившейся в руках немецких капиталистов. Так созданы были экономические предпосылки запрета. Было бы, однако, ошибочно делать отсюда вывод о прекращении потребления алкоголя в Соед. Шт. Сев. Ам. Достигшая невиданных размеров контрабанда, развитие самогонного промысла с применением всех усовершенствований техники и т. д., свидетельствуют об обратном. В наст, время трудно еще судить о результатах запретительной системы, за неимением точных и исчерпывающих статистических данных. Однако, имеются нек-рые официальные данные, к-рые позволяют усомниться в значении этой системы. Опубликованные в 1925 цифры задержанных в пьяном виде в 350 городах (с населением в 5.000 ч. и более) Соед. Шт. Сев. Ам. показывают, что именно после введения запретительной системы эти цифры начали расти и к 1924 сравнялись с 1914—17 гг., когда существовала свободная продажа алкоголя (см. диагр. наст. 243). Совершенно иначе произошло запрещение царским правительством алкоголя в России. Ему не предшествовало никакой организационной борьбы, поскольку нельзя считать борьбой выступления Челышева в 3-й Госуд. Думе, явившиеся отражением весьма незначительного движения, возникшего на чрезвычайно узкой основе интересов мелкой буржуазии — промышленников (вернее торговцев) и плательщиков налогов; главными аргументами выступлений были: «борьба с революцией» и борьба за внутренний рынок. Но царскйе правительство и 3-я Дума, в значительной степени состоявшая из помещиков, многие из к-рых были владельцами винокуренных заводов, клала под сукно проекты Челышева. С началом войны в 1914, проведено было вынужденное запрещение продажи
