тым алкоголизмом” уже запоздали, положение более чем трагично.
Трагизм положения осознается все больше, особенно интеллигенцией. Не зря в последнее время в советской печати стали публиковать очень резкие антиалкогольные статьи под выразительной рубрикой „Пить или., быть? Вот в чем вопрос”1 Но с помощью статей и лозунгов бороться с теми стимулирующими алкоголизм факторами, о которых говорилось выше, — это все равно, что идти с саблей против танка. Нужны не призывы и увещевания, а целенаправленная и последовательная антиалкогольная политика правительства. Однако на протяжении последних десятилетий власти не только не предпринимали, в сущности, никаких мер против раскручивающегося маховика алкоголизма, но, напротив, лишь добавляли ему оборотов. 12 лет назад, анализируя проблему алкоголизма в стране, автор этих строк* писал:
„...и в будущем партийные правители России обречены метаться между Сциллой колоссальных издержек от всенародного пьянства и Харибдой быстрого финансового и политического краха без планомерного спаивания народа” („Закон социалистической циркуляции”, „Посев” № 12, 1972).
Должен признаться, что я переоценил не только гуманистические наклонности партийных правителей СССР, но и их здравый смысл. Никакого метания, никакого лавирования не было и в помине. Советский корабль на всех парусах несся на скалу катастрофических последствий. Все усилия власти были направлены исключительно на то, чтобы с помощью водки изъять как можно больше денег у народа. Если власти „увлекались”, и после повышения цен на водку или коньяк потребление их существенно падало, то цены на них быстро опять снижали, пока спрос не устанавливался на „плановом” уровне. Социальные, демографические и медицинские последствия „развитого алкоголизма” советской прессой замалчиваются, бурный рост числа рождающихся дебилов остается в разряде государственных тайн. Цифры, которые приводят в своем докладе новосибирские социологи, скрываются от общественности страны, их распространение трактуется как „антисоветская пропаганда”.
Партийные капитаны и штурманы боятся лишь политического краха — своего и своей касты. Издержки алкоголизма, включая катастрофические последствия генетического распада, их, похоже, волнуют мало. Им самим и их отпрыскам „дебилизм” не грозит: им есть что терять. (И есть чем закусывать...) А на их правящий век здоровых людей в России еще хватит. Тем более, что и дебилы ведь могут работать, исполнять простые технологические операции. Так сказать, роботы по-коммунистически...
Доказывая властям предержащим экономическую убыточность алкоголизма, авторы исследования ломятся в открытую дверь. Это понимает каждый здравомыслящий человек. Для любого правительства, любой государственной власти, искренне обеспокоенной общенациональными интересами, здесь нет вопроса: никакие миллиарды рублей ил№ даже долларов не перевесят здоровья нации.
„Сухой закон” представляется единственным, хоть и нелегким, выходом из создавшегося катастрофического положения. Тем не менее, вряд ли партийные власти страны пойдут на него. И дело не только в 45 миллиардах рублей „водочной прибыли”. (Хотя, как же и их отобрать у народа? Создавать изобилие товаров и услуг социалистическая экономика за 2/3 века так и не научилась.) Но, может быть, еще существеннее — чем заполнить освободившееся время? Одними телевизионными зрелищами, футболом да хоккеем, его не заполнишь. А что же тогда, без алкоголя, будут делать „широкие массы”? Думать? Сравнивать? Обмениваться мнениями на тему, например, почему Россия стала регулярно покупать зерно за рубежом? Читать неположенные книги? Слушать нет дозволенные „голоса”? И все это всерьез, по-трезвому? Что же получится в результате? Нет, идти на „сухой закон” для этой власти чрезвычайно рискованно.
Сегодня для партийной номенклатуры алкоголь — не только средство, позволяющее практически бесплатно использовать для своего блага колоссальное количество народного труда. Но это и отдушина, спуск пара, бессмысленное заполнение свободного времени людей — „иначе будет хуже”. Если бы возглавители КПСС были честными людьми, они должны были бы провозгласить и на всех видных местах вывесить лозунг: „Да здрайвствует алкоголь ~ верный и надежный помощник партии в борьбе за построение дебильного общества!”.
1985 ПОСЕВ № 3 45
1
См., напр., подборку „Алкоголь угрожает нашему будущему”, „Посев” № 2, 1985 г.
| На проспекте им. Обуховской обороны в Ленинграде находится деревообрабатывающий завод им. Володарского. Название это встречается только в официальных документах. Жители района знают его как „Катушку”. Потому что катушка, та, на которую наматываются швейные нитки, — основная продукция этого завода. Но немногие знают, во что обходится это несложное изделие. Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что ежедневно завод обрабатывает 5—6 вагонов березового бруска, из которого в катушку превращается что-то около 5% древесины, а 95% — в опилки и стружку.
Как обычно, самое „узкое” место на заводе — вспомогательные цеха. Так называемая ,,лесная биржа” осуществляет все вспомогательные операции — от выгрузки древесины из вагонов до сушки бруска и подачи его в механическую обработку.
Труд на всех участках очень тяжелый. Чрезмерно велика физическая нагрузка, тяжелы и сами условия труда. О технике безопасности и говорить не приходится. Она существует, как обычно, только в виде соответствующих инструкций. Башенный кран на разгрузке вагонов постоянно неисправен. Часто трос оказывается под электрическим напряжением. Даже инспекция, обычно весьма снисходительная, не раз опечатывала подъемное оборудование. Но его не ремонтировали, а из положения выходили или с помощью обильного угощения соответствующих лиц, или просто, сняв пломбы, работали по ночам. Разумеется, травмы в таких условиях — явление постоянное и привычное. Бригады рабочих-стропалей — относительно „трезвые”. Остальные — почти все под хмельком. Бывают и мертвецки пьяные, но не каждый день.
Подача вагонов с древесиной — с постоянными перебоями. Производство вечно лихорадило. Но с железной дороги „взятки гладки”. Недаром в арбитраже среди юристов бытует выражение „вали все на железную дорогу”. Этот „метод” применяется в совершенно безнадежной для предприятия ситуации. И иногда не без успеха.
Так называемый участок укладки занят укладкой 2-метрового березового бруска на вагонетки. Укладка производится в определенном порядке, то есть определенное число рядов и брусков в ряду: после этой работы приходится по утрам массировать руки — иначе их сводят судороги. Зимой пакеты бруска смерзаются и их приходится разбивать кувалдами. Летом глаза запорашиваются пылью. Прокатить груженую вагонетку нелегко и летом, а зимой колеса и рельсы скованы морозом. Работают здесь в основном женщины старше 40 лет. Работают до изнеможения, подгоняя друг друга: труд ведь сдельный. Средний заработок (со всеми доплатами) — 220—250 рублей. Но для абсолютного большинства это лишь часть заработка. Почти все работают и в выходные, и в праздники, и по вечерам. Иные за месяц прокатывают 30—31 смену. За такую рабрту зарплата достигает 330—400 рублей. Деньги совсем не малые для женщины в СССР, да и не только для женщины.
Тем не менее найти желающих на эту работу довольно трудно. Молодежи на участке нет совершенно. Большинство из желающих устроиться — уходит. Одни — только бросив беглый взгляд на работающих, другие — через 2—3 дня.
Несколько лет назад цех хронически не справлялся с планом. Расценки были безобразно низкими. Обычный выход из положения — посылка на прорыв „шефов”, рабочих и служащих — результатов не давал. Заставить „прикомандированных” работать в нужном темпе просто невозможно, а заключенные, видимо, нужны на более важных участках социалистического строительства. Исправило положение значительное повышение расценок, но рабочие стали зарабатывать „недопустимо много ”.
Дальнейшая интенсификация труда почти ничего дать не может. Снизить заработки можно, увеличив число рабочих и резко снизив сверхурочные работы. Но молодежь никак не соглашается с условиями труда, привычными для битого и ломаного старшего поколения.
Поэтому „Катушечка” обеспечивает этим пожилым русским женщинам возможность трудиться в 2 смены, а также по субботам и воскресеньям. В будущем, уже недалеком, они надеются получить наивысшую возможную для них пенсию 120 рублей. Почти все они родились и выросли в деревне,
46 ПОСЕВ № 3 1985
|
