Ориентировка на довоенные „нормы” потребления спиртных напитков стала в последнее время прокрадываться в печать. Если работник Центроспирта выставляет положение, „что алкогольная потребность в массе стабильна в своих размерах, т.-е. душевые нормы должны колебаться не значительно, а в 1925/26 г. приближаться к довоенным, в соответствии с уровнем восстановления хозяйства",1 то тов. Фрумкин на страницах „Известий ЦИК'а" тоже ориентируется на довоенную „норму", хотя он гораздо скромнее тов. Д. Тов. Фрумкин пишет: „Учитывая годовую потребность населения в 75°/о довоенной, можно определить душевое потребление самогона сельским населением в 0,26 ведра",2 Почему тов. Фрумкин считает необходимым ориентироваться на довоенную норму и почему он скромничает и определяет потребности населения в 75% довоенных, этого он не считает нужным пояснить.
Составители „перспективного плана" не пошли по неправильному пути ориентировки на довоенные нормы в области потребления спиртных напитков. Ими была взята ориентировка на душевые нормы последнего года. Так, на 21 стр. читаем следующие строки: „Мы, например, считаем недопустимым сколько-нибудь заметное расширение потребления водки против достигнутых ужё стихийным развитием самогонного промысла масштабов. Поэтому программа винокурения рассчитана на предстоящее пятилетие лишь в таком размере, какой необходим для замещения наличного потребления самогона".
Чрезвычайно важно, что составители перспективного плана считают недопустимым расширение потребления водки. Пови-димому, в этой плоскости убеждать и спорить не приходится. Центр тяжести надо поэтому перенести в другую плоскость, каково теперешнее потребление спиртных напитков, вернее, каково „наличное" потребление самогона? Составители перспективного плана, к сожалению, не сочли нужным пояснить, какое количество самогона они принимают за „наличное1* и на основании каких источников.
Обратимся к источникам, из коих можно почерпнуть данные о наличии потребления самогона. Первый источник—это данные анкеты Госспирта, произведенной в июле—августе 1923 г. Анкета охватила территорию с 42,5 млн. сельского населения.
По данным этой анкеты производство и потребление самогона сельским населением нашего Союза было в 1923 г. до разрешения в продажу крепких напитков 607,5 млн. градусов, или 15,2 млн. ведер в переводе на 40°.
У нас нет надобности и основания заподозрить Госспирт и его анкетеров в преуменьшении цифры самогонокурения. Другой источник, более позднего происхождения — это данные бюджетного обсле-
1 Д., „Современное состояние самогоноварения".
2 Фрумкин, „Борьба с самогоном".
а процент участия расходов на табак, папиросы и спички обнаруживает даже тенденцию к понижению; так, по годам этот процент был: 1923 1924 1925
1,6 1,4 1,2
Легко видеть, что по крайней мере 75% повышения трат на „напитки и наркотики" падет на спиртные напитки. В 1930/31 г. трата на .напитки и наркотики" увеличится на душу на 4 руб. 68 коп. против 1925 26 г. Приняв, что 75% этой суммы падет на спиртные напитки, мы получим увеличение трат на спиртные напитки в 3 руб. 51 коп. на душу, а на семью на 14 руб. 39 коп. Это при условии, что отпускные цены на водку будут снижены за этот период на 24—25й, 0.
Как могла получиться такая „математика", что при установлении .недопустимости сколько-нибудь заметного расширения потребления водки против достигнутых уже стихийным развитием самогонного промысла масштабов", мы все же получаем повышение расходов на ,напитки и наркотики“ на 63% при повышении всего расходного бюджета на 37,6%? И эта таблица показывает, что составители „перспективного плана" вышли порядочно за пределы „достигнутых уже стихийным развитием самогонного промысла масштабов".
Приведем еще одну таблицу, которая лишний раз подтвердит, насколько широко размахнулись составители ,. перспективного плана “ в области винокуренной промышленности. Обратимся к таблице 5 (стр. 20) .Перспективы емкости рынка СССР на промышленные продукты широкого потребления" (при неизменных ценах). Из этой таблицы мы видим, что прирост норм в %% за 5 лет для всех продуктов выразится в 46%, а для спиртных напитков в 92%. Общая емкость рынка спиртных напитков выразится по данным той же таблицы в 1930 31 г., при неизменных ценах, в сумме 335 млн. руб., между тем, табл. 7 на 64 стр. показывает товарную продукцию спиртоводочную на сумму 403,6 млн. по пониженным ценам. Мы получаем порядочное расхождение между емкостью рынка на спиртные напитки, устанавливаемой составителями перспективного плана, и товарной продукцией, намечаемой темй же составителями.
Значительное снижение акциза и отпускных цен на спиртные напитки, намеченное ..перспективным планом”, не может быть признано рациональным. Практика довоенная и последних лет показала, что понижение цен на спиртные напитки обязательно вызывает повышение потребления этих напитков. При намечаемом снижении индекса отпускных цен по товарной продукции за пятилетие на 16,8%, отпускные цены на водку и пиво снижаются на 23—25%, при этом акциз на пиво снижается на 33,4%.
Если в отношении акциза на водку допустимо осторожное снижение акциза и отпускных цен в целях борьбы с самогонокурением, то совершенно нерационально снижение акциза и отпускных цен на ливо и вино.
