— 1473 —
Общеизвестные авторитеты в области международного нрава, как напр.,—чтобы ограничиться названием только одного известного имени—русский проф. Мартенс, высказались в том смысле, что' международные торговые сношения не могут быть препятствием к введению в Финляндии запретительного закона.
Министр торговли в Империи также категорически потребовал, чтобы из законопроекта упомянутого мехелинского сената, как противоречащее действительности, была бы исключена та часть основных положений, в котором против общого закона запрещения производства, ввоза и продажи хмельных напитков возражалось по тем соображениям, что какая-либо иностранная держава, на основании торговых соглашений, может воспротивиться введению в Финляндии запрещения ввоза и продажи хмельных напитков. — В новом, принятом 15 ноября 1909 года, проекте запретительного закона, на это заявление министра торговли сделано особое указание и весь законопроэкгь этот покоится на одинаковом с вышеупомянутым министерским заявлением основании.
В новом, принятом сеймом законопроекте сделано указание и на заявление русского военного министра по поводу законопроекта сената Мехелииа. Военный министр замечает, что Финское алкогольное законодательство не должно было бы касаться добывания алкогольных напитков для потребностей войска и продажи таковых в торговле экономического общества офицеров, в офицерских клубах и в находящихся при войсковых частях торговлях для офицеров и солдат, с тем, однако, возможным условием, что продажа эта не может быть распространена на посторонних частных лиц. В принятом 15 ноября 1909 года законопроекте имеется особое постановление о том, что финский запретительный закон не касается добывания алкогольных напитков для потребностей русского войска и не препятствует добыванию вина для потребностей православной церкви.
Со стороны противников запретительного закона еще и в последнее время доказывалось, что запрещение ввоза виноградных вин вызвало бы противодействие по крайней мере со стороны Франции и послужило бы таким образом для Финляндии причиной экономических затруднений. Подобный страх, однако, и раныне не был в состоянии тормозить мероприятий, в цели которых входило ограничение ввоза хмельных напитков. Высказанные, например, со стороны Франции угрозы по поводу увеличения в 1906 году пошлин на дистилированные напитки, не привели к каким либо другим мероприятиям, после того как русский министр торговли обратил внимание францусского посланника на то, что увеличение вышеназванных пошлин никаких -торговых соглашений не нарушает.
Что же касается торговых отношений между Финляндиею и империею, то ясно, что принятый сеймом проект запретительного закона делает необходимым изменение соглашения, изложенного в положении от 29 мая 1897 года. Осуществление этого
— 1474 —
изменения, при добром желании с обеих сторон, не могло бы представлять трудностей, так как никаких особенных невыгод для империи оно не принесет, имея в виду, что привоз из России неденатурированных алкогольных веществ ограничивается ежегодной суммой в какия нибудь 10,000 рублей. Не имеет важного практического значения и то постановление вышеназванного положения, но которому разрешается ввоз через Россию в Финляндию заграничных товаров, так как в положении установлено, что товары эти подлежат двойной пошлине, сперва на русской, а затем и на финляндской границах. Привоза в Финляндию денатурированных алкогольных веществ новый проект запретительного закона не запрещает.
Не пустой ли террор в конце концов это запугивание со стороны своих же заинтересованных в производстве и продаже крепких напитков лиц, в особенности это постоянное пересаживание именем Франции? Действительно, трудно поверить, чтобы сильный культурный народ желал бы противодействовать маленькому народу в борьбе его за окончательное освобождение от алкогольного ига. Дело здесь ведь не только в вопросе экономики и торговой политики, а в вопросе, имеющем бесспорно глубокое общечеловеческое значение. Уже более нолсло-летия культурные народы средствами просвещения и социального призрения борются против все увеличивающогося страшного опустошения алкоголизма. Теперь же маленький финский народ со своей стороны предлагает человечеству возможность, обогатиться опытом, решаясь осуществить закон, совершенно исключающий потребление алкоголя. Финский народ предлагает себя при искании ответа на вопрос, возможно ли посредством общого запретительного закона разрешение алкогольной проблемы, той социальной проблемы, разрешение коей столь трудно в жизни народов. И нельзя отрицать, что финский народ может быть лучше, чем какой-либо другой, подготовлен к разрешению этой проблемы, лучше подготовлен потому, что у него имеется сильное общественное мнение, с полной сознательностью одобряющее запретительный закон. Двадцатипятилетняя усиленная пропаганда идей трезвости привела к тому, что теперь громадное большинство народа готово принять и провести этот закон. Доказательством этого может служить например то, что ни один из рабочих союзов страны не разрешает в своих помещениях распивочной продажи хмельных напитков, что из ресторанов сеймц, финского национального театра и дома студентов алкогольные напитки совершенно исключены, что на торжественных обедах представителей народа алкоголь не подается, что все выдающияся финския газеты выразили свой солидарность с требованием запретительного закона между прочим тем, что перестали печатать объявления о хмельных напитках и что 75% всей учащейся молодежи Финляндии принадлежит к школьным обществам трезвости. В Финляндии понимают, что личные наклонности отдельных граждан должны быть подчинены общему благу, что