— 1469 —
деятельностью всю страну союз „Raittiuden Yst&vat" („Друзья трезвости"). Правительство уже с самого начала оказывало стремлениям трезвости всяческую поддержку. Правительственйая субсидия обществу „Друзей трезвости", бывшая в начале размером только в 3,000 финских марок, вскоре была увеличена до 8,000 марок, а впоследствии до 80,000 марок. В настоящее время правительственная субсидия главной финской организации „Друзей трезвости" должна была достигнуть 45,000 Марок и шведской организации—10,000 ф. марок, но Высочайшее утверждение большей части субсидии на 1909 год запоздало, из за чего деятельность общества сильно затруднилась.
Уже первое всеобщее собрание трезвенников Финляндии, состоявшееся в Або в 1883 году, точно и ясно высказало, что конечной целью финского антиалкогольного движения в области законодательства является „перенесение алкоголя в аптеку, где ому и место".
Сейму 1885 года было представлено несколько петиций, требовавших проведения общого запретительного закона, т. е. закона о запрещении производства, продажи и ввоза алкогольных напитков, но общественное мнение не было еще достаточно сильно, что-бы оказать давление, необходимое для проведения подобного закона. Во время сейма 1887 года петиции возобновились и после этого не было сейма, на котором бы требование запретительного закона не обсуждалось в той или иной форме. Требования, подписанные сотнями общин и десятками тысяч отдельных лиц, вносились в сейм вместе с петициями. В 1900 году петицию о введении запретительного закона поддержали 305 общин (последних в Финляндии всего около 500) и подписали около
140,000 граждан. Все эти петиции, однако, потерпели неудачу из за сопротивления высших слоев шведского общества. Одна старинная финская поговорка гласит, что „дворянство курить вино, а мещанин его продаетъ" и у нас стало правилом, что в старом сословном сейме против запретительного закона голосовали дворяне и мещане, а за него—крестьяне и духовенство.
Вполне естественно, однако, что'повторяющияся попытки большинства населения должны были привести к какому либо результату. Со временем свекоманствующие господа положения вынуждены были дать требующим хоть корочку, хотя весь хлеб для них еще оставался запретным. Постепенно были завоеваны заг коны, действующие и поныне, по которым вне городских пределов винокурни могут быть устраиваемъ! лишь с согласия общих коммунальных сходов. Что касается пивоварен, то последния как в городах, так и вне их могут быть открываемъ! лишь с согласия городских дум или коммунальных сходов. За исключением, двух-трех отелей для туристов торговля водкой и слабыми - хмельными напитками вне городских пределов запрещена вовсе. По постановлениям коммунальных сходов прекращена в деревнях розничная продажа алкоголь
— 1470 —
стих солодовых напитков. Роспивочная продажа пива разрешена лишь на почтовых станциях с согласия коммун, но во всей Финляндии лишь около пяти коммун разрешили у себя занятие этим песледним остатком розничной торговли алкогольными напитками в деревне. В городах продажа дестиллиро-ванными напитками может быть вовсе запрещена приговорами городских гласных, а розничная торговля пивом ограничена минимумом одной лавки на каждую находящуюся в соответствующем городском районе пивоварню. Сильно ограничена городскими гласными может быть и торговля виноградными винами.
Хорошого помощника антиалкогольное движение впоследствии нашло себе в рабочем движении. Уже первый всеобщий рабочий съезд, состоявшийся в 1896 году в Таммерфорсе, выставил требование о запрещении крепких напитков. Окончательно со-организовавшись, финская рабочая партия в программу свой включила и требование общого запретительного закона.
Большое влияние на противо-алкогольную борьбу в Финляндии оказал год всеобщей стачки, 1905. Рабочие посредством этой стачки принудили высшие классы на уступку народу всеобщого избирательного права. Когда в Гельсингфорсе был устроен первый большой митинг, из толпы послышался голос: „Кабаки надо закрыть все". Предложение это тотчас же было принято с неслыханным энтузиазмом и несколько часов спустя, власти, еще не прекратившия своей деятельности, распорядились закрытием мест торговли крепкими напитками.
Последствия этого временного запретительного закона, за исполнением которого строго следили трезвенники, достаточно известны. В течение всей стачечной недели оказался лишь один пьяный, проведший ночь в полицейском участке столицы. Не случилось ни одной кражи, ни одной драки или крупного безпорядка, несмотря на то, что весь город каждую ночь оставался в полнейшей темноте и несколько дней подряд лишен был правильно функционирующей полицейской охраны. И что еще важнее: стачка прошла без пролития единой капли крови, несмотря на безпокойное настроение и острый раздор между партиями.—Люди, бывшия до тех пор ярыми врагами запрещения, прозрели. А что значил для широких слоев населения этот временный запрет, об этом несколько примеров:
По истечении одной недели этого времени к нам зашел мальчик лет двенадцати, живший в одном из предместий Гельсингфорса. Мальчик с сияющими глазами рассказывал: „Отец целую неделю был трезвый; мне еще никогда не было так весело и мать во все время не плакала ни разу1*. У кого бы Хватило сердца посмотреть на эти сияющие от счастья наивное детские глаза и ответить: „Послушай ты, мальчик, радость твоя преждевременна. На следующей неделе кабаки снова будут открыты городскими гласными. И тогда увидим, будет ли тебе дома еще весело и не будет ли плакать твоя мать".
Когда стало известно, что кабаки и виноторговая снова будут