— 1007 —
пяди корчмари, и 2) невыносимой тяжестью разных налогов и повинностей. Неудивительно, что в 1784 гону вспыхнуло всеобщее крестьянское восстание. Волнения крестьян с тех нор почти не ^ прекращались и главная причина таковых: ненормальное, действующее революционно обнищание*ноауперизм, порожденный, с одной стороны, безграничной тяжестью барщины и налогов (в то время крестьяне должны были отбывать двойные, даже тройные работы против прежних), с другой стороны,—повальным пьянством, вследствие непомерного размножения корчем-кабаков.
Никто не умел так пользоваться своим иривилегирован-ным положением, слабостями крестьян, как корчмари. Попасть в ряды корчмарей, наиусерднеййших работников на „господской" ниве алкоголизма, было мечтой каждого крестьянина. Но это удалось только немногим счастливцам, съумевшим холопским угождением снискать себе расположение владельца вотчины. Ото стихийное стремление пополнять кадры корчмарей, нигде на свете не пользующихся почетом, имело в Прибалтийском крае свой очень понятную и простительную причину: корчмарь в то ввемя был свободным человеком, а фундамент „ государства его жизненная сила — крестьяне были рабы в строго римском значении этого слова. Следовательно, попасть в число кормчарей значило, сделаться свободным, сделаться человеком из быдла, из раба. Балтийские феодалы, умевшие по заслугам ценить труды кормчарей в выманивании у населении последних грошей, не только не возвысили корчмарей-кабатчиков на социальной лестнице, ближе к себе, но и снабдили, украшали своих слуг такими исключительными, экстраординарными административно-поли-цейскими полномочиями, какими в настоящее время пользуются только прокурор и нолициймейстер. Кормчари имели обязанность, значите и право, задерживать и представлять в волостную полицию подозрительных людей, а все находящиеся в корчме обязаны были в сем случае подавать кормчарю помощь.
Какая опасная власть была соединена в руках кормчарей, какую выдающуюся роль они играли в жизни Прибалтийской окраины, какое влияние они имели на темную крестьянскую массу, в настоящее время даже трудно себе представить. Корчма—центр общественной жизни сельского населения, а корчмарь центральная властительная фигура в нем. Вот до каких геркулесовых столбов уродливости мог дойти феодальный патриархальный дворянин в безконтрольном стремлении к наживе, к обогащению во что бы то ни стало. Разорители безчисленных крестьянских хозяйств и здоровья населения, растлеватели народной нравственности, губители души и тела народа, корчмари пользовались всеми нравами и преимуществами свободного человека и почти неограниченной административно-полицейской властью ири задержании подозрительных лиц, между тем как честнейший, трудо-любивейший крестьянин находился на положении презренного быдла, безправного раба. Как должно было влиять это привиле-
— 1008 —
тированное положение корчмаря на образ мышления и направления его воли и ума, понятно само собой. Блогонадежность обывателя в глазах почти всемогущого корчмаря, конечно, измерялась количеством потребляемой водки им или пива.
Корчмари спаивали и обирали крестьян преимущественно тем, что отпускали водку в долг и принимали вместо денег все, что ни принесет мужик из своих пожитков, особенно хлеб.
Пьянство и следовательно корчмы бесспорно были причиной нищеты крестьян и вместе с тем всех революционных движений, начиная с 1784 года по 1906 год включительно.
Хотя в 1819 году в Прибалтийском крае состоялось пресловутое освобождение крестьян от крепостной зависимости,— или вернее вследствие такового, так как оно сопровождалось с общим обеземелением, с пролетаризациею крестьян; порабощение крестьян прогрессировало и в период времени с двадцатых по сороковые годы, крестьяне впали в чрезмерную, невыносимую нищету. Это печальное явление объясняется отчасти тем, что в двадцатых годах открыли винокуренные заводы, посредством коих из картофеля добывали спирта (сивуху). Не было имения, дворянской вотчины, без винокуренного завода, или, по крайней мере, винокуренной кухни. В одной Лифлянд-ской губернии были 168 крупных винокуренных заводов и 432 винокуренных кухон. Акциз взимался не с количества дей-свительно выкуренной водки, а по числу ревисских душ, проживающих в пределах вотчины владельца завода. Итак, чем больше владелець вотчины мог увеличить потребление водки на каждую ревисскую душу, тем меньше он платил акциза за каждое ведро выкуренной им водки. Само собой понятно, как должны были баловни феодалов, корчмари, выбиваться из сил, чтобы заставлять каждую „душу* выпить возможно большее количество ведер водки. Неудивительно, что пьянство поощрялось всякими способами и ухищрениями. Возможность обменять сельскохозяйственные продукты, главным образом хлеб, против водки, способствовало в громадной мере распространению зла пьянства в широких массах населения. Установилась точная такса: за пуру ржи—12 штофов водки, за пуру ячменя—8 штофов водки, за пуру овса—5 штофов водки, за пуд льна—15 штофов водки.
Неодолимые искушения в образе корчем-кабаков раста-влены были народу на каждом шагу в деревнях и городах. Сил сдерживающих не существовало в то время никаких, ни в нравственном, ни в гражданском быте народа, предоставленного исключительно одному влечению своего невежества, власти тьмы. Ведь школ в деревне вовсе не было, а духовные пастыри бездействовали. Они проснулись только в сороковых годах, когда началось движение в сторону православия. Народ, особенно крестьянская масса, был охвачен горячкой пьянства.
Маленьким Молохам в виде корчем приносились так щедро