— 896 —
сход, который но замедлил постановить нужный приговор с изъявлением блогодарности земскому начальнику за поучение. Лавка была закрыта, а через неделю крестьяне просили об открытии ея вновь, так как водка вздорожала. На месте лав>*и возникло три места тайной продажи. Земский Начальник не предпринимал и не предпринимает до сих пор никаких против нея мер и не стесняясь говорит: „казна ничего не теряет, все равно продается казенное вино, а я спокоен, что никаких экспроприации не будетъ". Такова подкладка одного приговора, а если заглянуть в другие, то и там вряд ли мы найдем действительное желание избавиться от вина. К тому же но проекту Государственной Думы запретительный приговор постановляете простым большинством, то есть признается достаточным, чтобы одна четверть домохозяев выразила на него согласие. Где же гарантия действительности этих приговоров, раз три четверти деревни могут быть против них, раз большая половина открыто может выражать свой протест, раз большая половина хочетъ* и, следовательно, будет нить. Надо иметь в виду еще обычный состав наших сходов, пассивность их членов ко всяким решениям нравственного характера и полное отсутствие сознания нравственной обязанности. До сего времени запретительные приговоры не сделали ничего для отрезвления народа, отчего же надо ждать от них пользы теперь, именно теперь, когда, деревня с избытком будет пополнять свой пролетариат безземельными крестьянами, несомненно, и ири запретительном приговоре, пойдущем навстречу алкоголю.
Если запретительные приговоры не принесут пользы, то разрешительные дадут уже прямой* вред. На сходах будут иметь перевес не трезвое меньшинство, а пьющее большинство. Пассивность здесь сменится активностью и день постановления приговора станет днем разгула. Без наставления обществу водки, ни один частный предприниматель не достигнет разрешения. Все это известно, испытано, но старая истина—опыт ничему не учит законодателей. Казенная продажа нитей отняла разрешительные нрава у сельских обществ. Это было ея заслугой в деле борьбы с пьянством, так как она уничтожила тем самым один из случаев повального, всем селом, неумеренного потребления крепких напитков. Комиссия Государственной Думы заявляет: „сельское население сознает свой слабость, силу порока н влияние соблазна и ждет ограничительных мер со стороны Правительства"—и предлагает в то же время этому же слабому, находящемуся под влиянием порока и соблазна, населению самому ограничивать себя on, пьянства. Можно ли считать такой путь правильнымъ—думаем, что ответ может быть только одинъ—отрицательный.
Третья и последняя мера, предложенная Государственной Думой, сокращение времени торговли казенными питьями. Это сокращение произведено уже Министерством Финансов, казенные лавки торгуют по времени, указанному Думой, с начала 190S года,
- 897 —
но результатов в смысле сокращения потребления каленного вина от этой меры нет и ненужность ея в деле отрезвления народа показало само время.
Таковы меры Государственной Думы. Министерство Финансов признало их приемлемыми и взяло на себя окончательную разработку законопроекта. Законопроекта этот ныне уже внесен в Государственную Думу и он мало чем отличается от проекта Думской Коммиссии. Единственное существенное изменение—это допущение посуды */40 ведра, а в общем он также скользит по поверхности и нисколько не входить в глубь народной жизни. Его безрезультатность ясна для самого Министерства Финансов и потому Министерство считает нужным в своем представлении оговориться, что оно не принимает на себя ответственности за действительность проведения в жизнь мероприятий Государственной Думы. Оно находит необходимым ввести особо строгия кары за нарушение вводимого порядка продажи нитей и усилить попутно наказания за хранение казенных нитей в недозволенных местах. Только строгостью наказаний считает возможным Министерство осуществить в жизни свой и Думский законопроект, забывая совершенно, что и строгость наказаний должна иметь известный предел, что жестокость наказаний за проступки, не предосудительные с точки зрения общественной этики, встретить пассивное сопротивление не только со стороны массы народа, не ио-желающей становиться в ряды свидетелей, но и со стороны самих судей. Министерство вводит новый при этом принципъ— распространение ответственности не только на тайного продавца, но и на покупателя. Можно ли ждать результатов от преследования тайной торговли, раз наказания надута прежде всего на самих же свидетельствующих, как получить сведения о тайной продаже, раз продавец и покупатель самими наказаниями объединяются в тайный союзъ? Если и сейчас невозможно найти свидетелей для объвинения в тайной продаже, то как найдете вы их при проведении принципа ответственности покупателя. Нужно не знать жизни, не знать обстановки тайных притонов, где посетители и содержатель всегда тесно связаны целым рядом уз, чтобы ждать оть этой меры сокращения тайной продажи. Это хорошо с канцелярской точки зрения, но совершенно непригодно с жизненной основанной на широком опыте, на знании быта и нравов нашего народа. Когда в печати поднялся шум об уличном распитии казенного вина, Министерство поспешило заглушить его установлением ответственности за такое распитие. Устав о наказании с 1900 года обогатился новой статьей, и вот прошло девять лета, но о привлечении распивающих вино на улице по этой статье ничего не слышно, хотя распитие производится на глазах полиции, которая обязана возбуждать эти дела. Палкой но изгнать алкоголизма, он не прихоть, в некоторых случаяхт> он необходимость. Направьте свои меры к тому, чтобы исчезла в нем необходимость, а не стращайте наказаниями, когда ваших наказаний никто не боится. За