— 550 —
успехами своих детей и желание увидеть их активными участниками школьного праздника.
Припоминаю один такой вечер-нраздннк в селе Екатори-новке Самарского уезда. Участниками его были учащиеся местных двухклассных училищ — мужского ии женского. Ими была разучена одна небольшая детская опера—Жизнь за Царя—и несложная также детская теска „Сиротка". Руководили всем учителя и учительницы обеих школ. Сцену они 'устроили на поляне в лесу, на свежем воздухе, среди чудной майской зелени. Зрители — местные крестьяне — съехались из соседних сел и деревень. Народу собралось тысячи. И исполнители не ударили себя в грязь лицом.
Все было исполнено .ими прекрасно. Пожеланию зрителей обе пьесы повторили два раза, и праздником все остались очень довольны: и исполнители, и их родственники, и руководители и публика, и приехавшие из города гости, и все окрестное общество. Восторгу, удивлению, разговорам и поощренью анлодисмеитамн не было конца; видя все это, можно было с уверенностью сказать, что казенные винные лавки в этот день торговали плохо, а пьяных там, вероятию, и совсем не было.
Вот если-бы побольше и почаще устраивать такие литературные утра или вечера в среде нашего крестьянства, то, без всякого сомнения, оно, с удовольствием посещая их в свое свободное время, все менее п менее тяготело-бы к „казеине" с ея грубым, циничным разгулом.
Точно такое-же, а может быть и большее, значение имеют в деле отвлечения населения от пьянства народные хоры и концерты, т. е. пение и музыка, которые оказывают огромное влияние на этическую и эстетическую сторону воспитания человека.
Еще в 1895 году Пермский • губернатор Погодок писал директору Департамента Нескладных Сборов С. В. Маркову — ..что одним из лучших средств к отвлечению народа от пьянства могло-бы служить устройство, по возможности повсеместно, хороших хоров, которые могли-бы в церкви петь в воскресные и праздничные дни, и от времени до времени давать духовные и светские концерты “. (Народно певческое дело в Пермской губернии, отчет руководителя но устройству хоров в 189G по 1908 г. стр. 4).
А на всеподданнейшем отчете Пермского губернатора за 1901 год, против указания на развитие народных хоров, последовала ВЫСОЧАЙШАЯ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА отметка: „Ж-елал-бы видеть повсеместно распространение певческих обществъ“. (Тот-же отчет стр. 3).
Таким образом, полезность распространения в массе населения обучения пению признавалась даже с высоты Престола. И это потому, что такое распространение особенно важно для нашего народа, так как он, отличаясь большой любовью к пению и музыке и необыкновенно художественной даровитостью, мо-
— 551 —
жег, при неблогоприятных условиях к правильному развитию этих способностей, направить их в сторону своего нравственного падения. Указание на такую опасность очень хорошо и картинно представлено Миропольским в его книге „О музыкальном образовании народа*4, где он говорить но этому поводу так: „Народ наш свой художественную даровитость проявил и запечатлел редкими оригинальными созданиями, сохранив ее среди самых тяжелых испытаний в течение тысячелетняго своего существования. Ни тяжкое монгольское иго, ни домашния междуусобицы и разгром эпохи междуцарствия, ни аскетический взгляд сурового церковного риторизма, ни тяжкая рука Петра, ни даже страшное крепостное право не могли убить и задавить художественную даровитость русского народа. Она широко и оригинально проявилась в созданиях народного творчества, в языке, в песни, в обычаях и преданиях. ИИужно-ли говорить о способности и любви нашего народа к песне, к музыке. „Покажите мне народ, пишет ‘Гоголь, у которого было-бы больше песен. Украина звенит песнями. По Волге, от верховья до моря, по всей веренице влекущихся барок, заливаются бурлацкия песни. Под песни рубятся из сосновых бревен избы по всей Руси. Под песни мечутся из рук в руки кирпичи и, как грибы, выростают города. Под песни пеленается, женится и хоронится русский человек. У Черного моря безбородый, смуглый с смолистыми усами казак, заряжая пищаль свой, ноет старинную песню, а там на другом конце, верхом на плывущей льдине, русский промышленник бьет острогой кита, затягивая песню". А сколько наслаждения дает народу эта песня и как чутко художественно он ее понимает,—вспомните „Певцовъ*• Тургенева**.
Точно так-же картинно рисует Миронольский и упадок этой художественной даровитости под влиянием порчи нравов. „Па наших глазах иссякает народное творчество; на наших глазах происходит порча народного гения, которому вместо целительного питья подают отраву. Порча идет все глубже и глубже. Она закрадывается в семейные правы, проникает в народные воззрения, обычаи и предания. Мутным грязным потоком разливается она по русской земле и на наших глазах проникает в глухие углы родины, куда еще не достиг свет образования, но где началось уже вырождение. Прислушайтесь, что ноет теперь народ, какия песни разносить он из городов и фабрик по деревням. Эта новая песня, созданная народом, ири условиях кабацкого разгула, поражает своим цинизмом, и Боже мой, как низменна эта песня по сравнению с тем, что народ певал прежде. Та-же удаль молодецкая, но пошла она по торной дорожке, которая ведет к обнищанию человеческих чувств и интересов, к утрате здоровья, к потере сознания своею достоинства и часто кончается острогом.... По какова эта жизнь: что заработано в неделю—все спущено в воскресенье. Вот образен такой песни: