— 392 —
от общественных учреждений, вследствие лишения их прав выдачи разрешений на открытие питейной торговли.
Монополия неблогоприятно отразилась на экономической жизни народа. Реформа лишила крестьянския общества и учреждения местного управления права пользования доходами с питейных заведений и усилцда тем податную тягость населения и понизила уровень народного просвещения.
Доход этот по вычислениям Норова и ироф. Ходского определяется от 12 до 15 милл. руб. Таким образом крестьянския общества лишились 15 милл. ежегодного дохода, который расходовался на уплату недоимок, казенных и земских, на разные общественные нужды и, главным образом, на народное образование: на постройку, ремонт и содержание школ. О возврате этих кабацких денег тщетно ходатайствовали многия земства, доказывая, как неблогоприятно отразилось отсутствие их на народной жизни. По самому скромному подсчету убытки сельских обществ за время действия монополии можно принять в 100 милл. рублей. Вполне сочувствуем вопросу г. Норова (стр. 112, часть И): сколько можно было бы построить на эти деньги школ и больницъ?
„Отмечая полное игнорирование частных интересов при введении винной монополии, говорит далее г. Ходский, в коренных русских губерниях, мы не хотим этим сказать, что казна должна была щедро вознаградить всех кабатчиков, трактирщиков и т. п., которым пришлось совершенно неожиданно для них ликвидировать свои предприятия, вследствие новых условий продажи питей. Но для нас непонятно, почему упразднение нрава остзейского помещика на сдачу корчмы в аренду заслуживает вознаграждения, а принудительное закрытие большого числа частных питейных заведений и полное обезценение движимого имущества, специально приспособленного к данному промыслу, если даже оставить в стороне самый доход от ведения промысла, не должно служить основанием для претензий на соответствующее вознаграждение. Ведь правительство не может же становиться здесь на ту точку зрения, что помещики—люди более почтенные но своему социальному положению, чем те, кто стоит непосредственно у питейного торгового промысла. Частная торговля вином, по крайней мере в тех случаях, когда ея представители не прибегали к злоупотреблениям, запрещенным законом, нисколько не менее „почтенное“ занятие, чем продажа нитей правительственными агентами
„Сосредоточение винного дела по всему государству в однех руках, естественно, придало винному промыслу грандиозно-капи-талистическую форму. Так как заказы на различные предметы для винной операции обыкновенно делаются центральным управлением для всего монопольного района, то получили возможность принимать их лишь самые крупные предприятия с наиболее низкими издержками производства. Все казенные постройки, всякого рода подряды и поставки, даже в пределах одного акцизного управления, могли быть исполнены только лицами с солидным
— 393 —
капиталом. В силу одной громадности монопольного хозяйства, казна вынуждена была на каждом шагу оказывать предпочтение экономически наиболее сильным элементам и войти в противоречие с основной своей задачей — не усиливать социальное неравенство между отдельными классами населения, а по возможности сглаживать ее.
Со всеми этими неблогоприятными последствиями винной монополии можно было бы еще мириться, если б они искупались существенными успехами ея в других отношениях. Ради борьбы с распространением алкоголизма, угрожающим общественному блогополучию, можно было бы принести крупные жертвы. Но с этой стороны монополия обнаружила полное бессилие: она не могла ни насадить трезвости, ни создать из винного дела доходной статьи для государства41.
Итак, знаменательные слова циркуляра Министра Финансов С. ИО. Витте от 22 декабря 1884 г. „реформа должна преследовать прежде всего народное отрезвление, а затем уже интересы фиска были только громкими словами. Тогда же мы сказали, что все благие результаты казенной монополии обнаружат свое. действие при одном условии, если казенный интерес, призванный заменить личный, будет иметь своей исходной точкой действительно преследование общественных целей, а не пополнение только рессурсов казначейства.
Ныне мы можем смело сказать, что казенный интерес, заменивший личный, имел своей исходной точкой только пополнение рессурсов казначейства и что от этого алкоголизация русского народа пошла ускоренным темпом, за что, конечно, грядущее поколение и история не помянута добром создателя этой реформы..
С. ИО. Витте с головокружительной быстротой решил сообщить движению реформы более ускоренный темп, и эта поспешность тяжело отзывается ныне на экономическомт* и нравственном состоянии многомиллионного народа.
Справедливо замечает ироф. Ходский, что Россия безповоротно была сделана ареной крайне сложного финансового экономического эксперимента. Необходимо обладать огромной смелостью и самоуверенностью, чтобы взять на себя, более или менее единолично, нравственную ответственность за дело, затрбгивающее на десятки лет финансовые и бытовые интересы огромного государства. (Винная монополия „Нар. Хоз.“ 1900 г. А? 7).
Эта смелость и самоуверенность производить такого рода эксперименты над русским народом и должна, но нашему мнению, подлежать обсуждению Первого Всероссийского Съезда по борьбе с пьянством.
Съезд и должен подвести действительные итоги и дать ответ пред лицом всей страны о значении винной монополии, как своеобразной системы борьбы с народным пьянством.