— 298 —
чтобы повторить общеизвестные истины о вреде пьянства, а в другом.
В выработке системы мер борьбы с алкоголизмом и в устранении препятствий, лежащих на ея пути. „Это-то и есть дело14 Съезда, как справедливо заявили Съезду рабочие-деле-гаты. Но тут как раз и начинаются „недоразумения"... Меры борьбы с алкоголизмомъ—horribile dictu—совершенно неожиданно превращается в борьбу с... „приставомъ". Тот факт, что Съезду с первых же шогов пришлось поставить в самую тесную связь вопрос о борьбе с алкоголизмом с вопросом о широких культурно-нросветительных мероприятиях, натолкнул его на роковой вопрос о так называемых „независимых обстоятельствахъ", которые на всех путях нашей общественной жизни стоят, как основное, „исконное" препятствие в деле оздоровления и культурного воскресения страны, а также и свободного роста ея производительных и общественных сил. Бороться с алкоголизмомъ—это, значит, „бороться" с этими препятствиями.
Невольно приходят в голову грустные мысли: закроется Съезд и останутся от него одне „резолюции" о вреде пьянства! (31/XL1 09).
И далее продолжает указанием причин этих условий.—
Странно, при каких-то крайне ненормальных условиях протекает противоалкогольный Съезд в Петербурге.
С первых же шогов его было ясно, что в самой его идее в том ея виде, в каком она начала осуществляться в жизни, имеется нарочный пункт, мешающий делу идти нормально.
II вовсе не нужно было обладать особенными талантами и сверхъестественной сообразительностью, чтобы понять, в чем этот нарочный пункт.
Развернем роспись.
Дать свободу борьбе с пьянствомъ—это значить при этих условиях объявить серьезную войну нашему финансовому ведомству. Ибо предположим то, что совсем невероятно, что агитация против пьянства в один прекрасный для России день началась сразу по всей линии: в церкви, в школе, в семье, в просветительных учреждениях. И предположим затем,— то, что еще менее вероятно,—что эта агитация безпрепятственно продолжалась год и привела к тому, что вся Россия сделалась трезвой.
Что тогда будетъ?
Вот одна причина, почему нельзя сделать совсем свободной борьбу с алкоголизмом в России. Но . она не единственная.
Вести борьбу с алкоголизмом нельзя впустую. Другими словами, вместо того грубого возбуждения, .которое трудовые массы получают от алкоголя, нужно им дать другое, более культурное, более тонкое. Нужно центр привычного возбуждения перенести из сферы физиологической в сферу интеллектуальную и волевую. Нужно научить, людей увлекаться научной задачей,
— 294 -
опьяняться художественным образом, постигнуть тонкое наслаждение игры идей, познать сладость умственного напряжения и умственных достижений.
Все это, конечно, хорошо. Но человек, совершивший такую эволюцию от алкоголика до организации, способной только к культурному возбуждению—самый ненадежный инструмент для управления. Такого не усыпить классическим аргументом об ограниченности ума подданных.
Вот и вторая причина. Впрочем, обе оне практически сводятся к одной. Борьба против алкоголизма есть своего рода культуркампф, борьба культуры, борьба с народным невежеством.
Поскольку у нас возможна этого рода борьба—'Конечно, не половинчатая, а настоящая, guerre й. outrance—постольку можно сколько-нибудь серьезно говорить о борьбе с пьянством и ожидать практических результатов от Съезда.
Если же такой культуркамф у нас невозможен, то лучше прямо поклониться бутылке и пожелать ей доброго здравия. (6/1 ИО).
Задачи Съезда рисует „Раннее утро14 в следующих строках: „Среди многих Съездов, открывшихся в последние дни в Москве и Петербурге, обращает на себя особое внимание первый всероссийский Съезд по борьбе с пьянством. Впервые люди науки, государственные и общественные деятели собрались для совместного освещения величайшого зла русской народной жизни, для изыскания мер борьбы с повальным алкоголизмом, подрывающим экономическое блогосостояние и духовные силы массы трудящогося населения.
Несмотря на огромное государственное значение вопроса о борьбе с чрезмерным потреблением вина, несмотря на общее сознание непоправимого зла, вносимого в народную жизнь пьянством, трудно указать на какия-либо серьезные меры государственного и общественного характера, принятые до настоящого времени для исцеления этой тяжелой язвы. Условия русской жизни сложились так, что государственная власть уклонялась от радикального разрешения вопроса, а общество было бессильно придти на помощь населению в этой области, как и во многих других.
Забота о народной трезвости, рассудку вопреки и наперекор стихиям, была исключительно сосредоточена в том самом ведомстве, на котором непременная обязанность—наибольший1 извлечете доходов из продажи казенного вина, из народного пьянства. Борьба с порочными наклонностями экономически ослабленного населения была возложена на то самое учреждение, которое строило государственный бюджет на казенной винной монополии. Проповедь воздержания от вина раздавалась там. где были сосредоточены наибольшие соблазны пьянства.
Такая постановка дела неизбежно исключала возможность широких государственных мероприятий, направленных к действительному оздоровлению народной жизни.