— 510 —
нами и кафе, где открыто продается вино, имеются мелкие лавчонки и погреба, где можно достать сколько угодно контрабандной водки. Закон явно нарушается, и администрация отлично знает это. Возможность легкого нарушения действующих правил оказывает деморализующее влияние на население, которое приучается не уважать законы вообще, считать их фикцией. С другой стороны, полиция, не считающая нужным особенно усердно следить за выполнением противоалкогольных законов, привыкает к подкупам, к нарушению своего долга, что плачевным образом отражается на политической жизни страны.
«Тайные притоны для распития вина и виски существуют также и в тех трех штатах, где действует запрещение,— говорит Лякер.—Аптекаря и дрогисты продают виски и не для технических и медицинских целей. Имеется много аптекарских складов, которые в сущности являются лишь скрытыми шинками. Один висбаденский спортсмен, описывая свое путешествие по Америке, рассказывает, как он в Порт-ланде поздно вечером в «ресторане трезвости» (Temperance Motel) достал через швейцара виски. Да и как может быть иначе? Ведь в штате Мэн ежегодно все-таки арестовывается за пьянство и нарушение общественной тишины 33 на 1000 живущих. Достать виски в «мокрыхъ» штатах (так называются штаты, где запретительных противоалкогольных законов нет) и перевезти его в «сухие» ничего не стоит. И поэтому, когда американский писатель Осборн спрашивает, действует ли запретительная система действительно запрещающим образом (Does the Prohibition prohibt?), то он совершенно прав, и на этот вопрос приходится ответить категорическим нет. Народ воспитывается в вечном нарушении закона, и это—момент, наносящий серьезный ущерб общественной нравственности. И пример Мэна отнюдь не является исключительным. Точно так же обстоят дела и в других штатах. В штате Вермонт, где запретительный закон был проведен в 1852 году,* он был отменен в 1903 году. Опыт, применявшийся в течение 51 года, оказался неудачным и должен был пасть».
— 511 —
«Система государственного запрещения,—говорит в другом месте Лякер,—страдает недостатком популярности и отсутствием нравственных мотивов для тех классов населения, для которых это запрещение предназначено. Она деморализующим образом действует на народные массы, блогодаря доступности и легкости массовых нарушений закона. Она не борется против питейных заведений, как против выражения физиологической потребности в алкоголе. Она совершенно не касается неблогоприятных социальных условий, поддерживающих и питающих пьянство».
И совершенно в том же духе высказывается Гелениус, объездивший «сухие» штаты и имеющий возможность судить на основании личных впечатлений. «В мелких деревнях закон в общем соблюдался хорошо. В более крупных городах запретительные меры прививались с большим трудом, и во многих местах с действующим законом совершенно не считались».
Относительно влияния запретительных законов на потребление спиртных напитков заслуживает внимания отзыв, который содержится в донесении английского консула своему правительству. «Я пробыл 14 лет в штате Мэн и имел полную возможность хорошо изучить этот вопрос, и я скажу, что система запрещения, давшая блогоприятные результаты лишь в некоторых деревнях, по отношению к крупным городам и промышленным центрам потерпела полное крушение. То действительно хорошее, что могла дать эта система, перевешивается той деморализацией, той ложью, которая неизбежна при подобных законах. Люди, которые по своему имени и политическому положению выступают в роли прогибиционистов (сторонников запрещения), в действительности далеки от подобных мер. Я имел случай ежедневно убеждаться в том, насколько развращающим образом действует подобная ложь на народные массы».
Приходится, таким образом, признать, что запретительные законы в Америке не привели к желанным результатам в отношении борьбы с пьянством. Лучшим доказательством неудачи, которая постигла эту систему в Аме