— 460 —
Посмотрим, каковы были результаты введения нового закона, действительно ли под влиянием монополии сократилось потребление спиртных напитков. Оказывается, что потребление монопольной водки с 1890 по 1909 год сократилось на 30%, из 5,45 лит. на душу населения дошло до 3,74 лит. Правда, за тот же период увеличилось потребление плодовой водки, на которую действие монополии не распространяется. Все же необходимо признать, что за двадцать лет существования монополии потребление водки в Швейцарии уменьшилось приблизительно на 20%-
Но это отнюдь не означает, что в Швейцарии уменьшилось потребление спиртных напитков вообще. Сократилось потребление водки, но зато резко возросло потребление пива и вина. Так, в 1880—1884 году ежегодное потребление виноградного вина составляло 190.000 гектолитров (гектолитр составляет около 8г/я ведра), в 1893—1902 году ежегодное потребление виноградного вина выразилось уже в 275.000 гектолитрах. То же увеличение потребления приходится отметить по отношению к сидру и пиву. Первого в 1880—84 г. потребляли 32.000 гектол. в год, в 1892—1902 г. 45.000. Потребление же пива составляло в 1870—84 г. 50.000 гектол. в год, в 1892—1902 г.—90.000 гектол. В общем потребление спиртных напитков в Швейцарии, под влиянием монополии, увеличилось на Ѵ/2 литра, при чем увеличение падает на вино (2 л.), на пиво (1 л.) и сидр.
Таким образом, монополия в сущности не привела в Швейцарии к искоренению пьянства. Единственно хорошую сторону монополии Нума Дроз видит в «облегчении истребления большого числа винокуренных заводов, которые заражали страну». Но зато немало ожесточенных нападок пришлось выдержать монополии блогодаря той двойственной роли, которую вынуждено играть правительство при проведении питейной реформы—бороться против усиленного потребления продукта, на распространении которого основаны выгоды фиска. Побеждают интересы последняго, и государство начинает защищать продукт, которым оно торгует. «Думали,—говорит известный швейцарский деятель по борьбе
— 461
с алкоголизмом Роша,—что этиловый алкоголь, будучи ректификован, совершенно безвреден и что алкоголизм проистекает почти исключительно от присутствия примесеи (сивухи), амилового алкоголя в водке. В настоящее время мнение не таково. Алкоголизм считают зависящим болео от количества, нежели от качества напитков. В этом отношении надежды на монополию не оправдались».
Весьма определенно и решительно высказывается по поводу результатов винной монополии в Швейцарии Форель. «Хотели,—говорит он,—одновременно добыть денег и уничтожить источник, который дает эти деньги. Разумеется, толку не вышло. Взамен водки напиваются вином, пивом и абсентом. Желание бороться с алкоголизмом при помощи монополии спиртных напитковъ—утопия». А депутат Курти откровенно заявляет: «настоящая причина, первая причина (введения монополии) была, в действительности, фискальной... А то, что говорилось в защиту винной монополии,—ветерг ксторый должен надувать паруса, это, действительно, были филантропическия идеи, этические постулаты». «Из монополии,—говорит проф. Гильти,—получилась финансовая поддержка кантонам и в известном отношении сельскому хозяйству. Этическия цели, которые были с этим планом связаны, нашли лишь очень скромное осуществление, и, несмотря на реформу, пьянство существует в Швейцарии столь же блогополучно, как существовало прежде».
Вообще идея винной монополии, как орудие борьбы против пьянства, в социально-гигиэническом отношении сталкивается с весьма сильным возражением, на которое очень трудно* найти сколько - нибудь удовлетворительный ответ. Доктор Барфлла, член медицинской академии в Брюсселе, один из основателей патриотической лиги против пьянства, высказал в 1900 году следующия весьма веския соображения. «Чего потребовало бы государство от монополии? Трезвости ли? Или денегъ? Нельзя добиться и того и другого одновременно. Если станут заботиться о трезвости, доходы должны уменьшиться, а это печально с финансовой точки зрения. Если же будут искать денег, то надо стараться, чтобы государство прода