— 391 —
Нивелировка всех учащихся, подведение под одну мерку должна очень рано и крайне неблогоприятно отразиться на тех, которые в силу разных условий не в состоянии переварить подносимую им духовную пищу. Среди школьников попадаются дети с унаследованной психопатической или нервной конституцией, попадаются и дети алкоголиков. И школа не только ничего не делает для того, чтобы рассеять витающий над этими «без вины виноватыми» страшный призрак, но, несомненно, способствует проявлению во вне таящогося в них недуга. Предъявляя слишком большия требования к хилым, нервным детям, заставляя их итти в ногу с детьми вполне здоровыми, школа тем самым истощает организм, создает в нем почву для дальнейшого развития унаследованных болезненных черт.
Но не одни эти обделенные природой дети страдают от системы школьного обучения. Обилие предметов, которыми загромождается молодой ум, не может не произвести разрушительного действия на организм. Если прибавить сюда еще ту мертвящую скуку, ужасающую тоску, которые обычно царят в классе, если вспомнить, что книжное преподавание занимает первое место, а живое устное слово находится в зогоне,—для нас еще более понятной станет высокая степень физического и умственного утомления учащихся. Воспитанник школы так же загнан неинтересной, мучительной подчас работой, как и фабричный наемник. Как первый, так и последний нуждаются в искусственном подбадривании, которое при блогоприятных условиях легко превращается в порочную страсть.
Обилие предметов давно уже служит источником забот западно-европейских авторитетов по вопросам школьной гигиэны. Еще в 1896 году в Берлине появилась горячо написанная статья д-ра К. Жоринзера. «В защиту здоровья в школахъ». Отмечая увеличение за последнее время нервных страданий, все прогрессирующую телесную слабость интеллигентов, пбчтенный автор возлагает часть ответственности за это печальное явление на постановку школьного преподавания. «Чтобы умножить это болезненное расположф-
ние духа и тела, — говорит он,—нет лучше и действительнее средств, употребляемых теперь в большей части немецких гимназий, они заключаются во множестве учебных предметов, учебных часов и задач для занятий на дому. Первое преимущественно содействует притуплению духа, второе останавливает естественное развитие тела, а третье служит к тому, чтобы первые два не теряли своей силы и вне школы... Поистине, искусственно взрощфнные в оранжереях безжизненные цветы или бледные, относящияся к подземной флоре растения, произрастающия в шахтах и ущельях гор, куда не проникают ни свет ни теплота, суть некоторое подобие некоторых учеников гимназии».
Работа д-ра Лоринзера обратила на себя внимание наших официальных сфер. Она тотчас же была переведена на русский язык и целиком помещена в «Журнале Министерства Народного Просвещения». Но какой прок в этомъ? Сделаны ли у нас какие-либо шаги в сторону уменьшения обилия предметов, сокращения учебных программъ?
Учебная программа имеет в виду особые цели, ничего общого ни с задачами преподавания, ни с окружающей живой действительностью не имеющия. Древние языки, церковно-славянский, катихизис, безконечные даты, изучение древней литературы и никому ненужной мифологии,—все это должно было отвлекать ученика от современности и не оставлять его праздным. И в этом кроется причина безжизненности школы, ея стремление во что бы то ни стало лишить учащихся наблюдательности, способности разобраться в смысле происходящих на их глазах явлений. Духовные запросы учащихся не удовлетворяются, и они недаром ищут каких-либо увлечений, которые не всегда носят невинный характер. «Даже и то школьное обучение,—говорит д-р Фармаковский,—которое так настойчиво проводится у нас теперь в селах, совершенно не приспособляет учеников к практической жизни и не удовлетворяет их самых насущных духовных запросов. Оно не только не старается развить естественной крестьянской практичности и наблюдательности, но, сообщая детям лишь отвлеченные и совершенно безполезные для жизни