390 —
грозных размеров, постоянные нервные волнения, подрывающия силы,—все это моменты, отнюдь не способствующие физическому здоровью. Если считаться с тем, что ослабленный организм легче поддается алкогольному соблазну, чем крепкий, здоровый, то в перечисленных санитарных условиях школьной жизни можно уже найти ответ на вопрос о том, почему учащаяся молодежь с трудом противостоит влечению к спирту. Скученность школьных помещений действует на молодой организм так же, как жилищная нужда на беднейшие слои населения. Физическое и умственное утомление и вытекающая отсюда насущная потребность в возбуждающих средствах сказываются в школе, как и на фабрике.
Но кроме-того, в самой системе школьного обучения, в методах воспитания, практикующихся в наших учебных заведениях, кроется сущность яда, отравляющого сознание учащихся, заставляющая их искать забвения во вредных напитках.
Учитель в школе ставит себе определенную довольно узкую и простую задачу. Его профессиональный и служебный долг, по его мнению, сводится к тому, чтобы внедрить известную долю знаний в сознание и память учеников. При этом он совершенно не считается с индивидуальными особенностями учеников. Он старается втиснуть всех учеников в одне и те же мертвящия рамки рутинной программы. Побольше работы для памяти, поменьше для мышления, — таков лозунг современной школы. «Наши начальные сельския школы,—по меткому указанию Самарского уездного комитета о нуждах сельско-хозяйственной промышленности, — совершенно уклонились от удовлетворения запросов детской любознательности, и исключительно только занялись «натаскиваниемъ» детей на экзаменационные требования для поступления в безжизненную среднюю школу». По отношению к нашей школе лучше всего подходят слова члена францусской академии Эрнста Лависса, что оканчивающие школы «напичканы только непереваримыми отрывками энциклопедии и потому от школьного стола фатально переходят к канцелярскому».
— 391 —
Нивелировка всех учащихся, подведение под одну мерку должна очень рано и крайне неблогоприятно отразиться на тех, которые в силу разных условий не в состоянии переварить подносимую им духовную пищу. Среди школьников попадаются дети с унаследованной психопатической или нервной конституцией, попадаются и дети алкоголиков. И школа не только ничего не делает для того, чтобы рассеять витающий над этими «без вины виноватыми» страшный призрак, но, несомненно, способствует проявлению во вне таящогося в них недуга. Предъявляя слишком большия требования к хилым, нервным детям, заставляя их итти в ногу с детьми вполне здоровыми, школа тем самым истощает организм, создает в нем почву для дальнейшого развития унаследованных болезненных черт.
Но не одни эти обделенные природой дети страдают от системы школьного обучения. Обилие предметов, которыми загромождается молодой ум, не может не произвести разрушительного действия на организм. Если прибавить сюда еще ту мертвящую скуку, ужасающую тоску, которые обычно царят в классе, если вспомнить, что книжное преподавание занимает первое место, а живое устное слово находится в зогоне,—для нас еще более понятной станет высокая степень физического и умственного утомления учащихся. Воспитанник школы так же загнан неинтересной, мучительной подчас работой, как и фабричный наемник. Как первый, так и последний нуждаются в искусственном подбадривании, которое при блогоприятных условиях легко превращается в порочную страсть.
Обилие предметов давно уже служит источником забот западно-европейских авторитетов по вопросам школьной гигиэны. Еще в 1896 году в Берлине появилась горячо написанная статья д-ра К. Жоринзера. «В защиту здоровья в школахъ». Отмечая увеличение за последнее время нервных страданий, все прогрессирующую телесную слабость интеллигентов, пбчтенный автор возлагает часть ответственности за это печальное явление на постановку школьного преподавания. «Чтобы умножить это болезненное расположф-