Канель В.Я. «Алкоголизм и борьба с ним». М.:1914

В начало   Другие форматы (PDF, DjVu)   <<<     Страница 383   >>>

— .383 —

в особенности, если эти получки бывают пред праздниками, мы бежим к виннод лавке, как точно на пожар. Для нас и праздник не в праздник, если мы не успеем захватить вина, а потому, чтобы не опоздать, мы, грязные, только что вышедшие из завода и ничего, что усталые, бежим, перегоняя один другого, и выстраиваемся у винной лавки, как точно солдаты, в длинные, предлинные ряды, и стоим так целые часы, как нищие на паперти, дожидаясь, когда подадут нам бутылку или полбутылки вина... Мы пьянствуем и в праздник и в будни: пьянствуем и дома и на заводе за станком или у верстака.

«Да, мы—пьяницы. Но вот вопрос: как же нам быть нфпьяницами-то? Мы хоть и пьянствуем, а все-таки иногда подумываем, что пьянство наше—дело нехорошее, не мешало бы нам его и бросить, не мешало бы нам, пьяницам, поучится уму-разуму, но вот беда, подучиться-то нам негде. У нас так мало начальных школ, целые сотни наших детей ежегодно остаются за дверями школы. У нас всего на все только две библиотеки, да и тем что-то не везет, то их закроют и перетрясут все, что ни есть, то опять позволят им существовать, то опять закроют. Если возьмете вы во внимание, что в нашем селении живет до 40 тыс. человек, то вам легко будет судить о том, может ли удовлетворять наши культурные потребности одна библиотека, да и та далеко не богатая книгами, из которых мы бы могли почерпнуть необходимые для себя знания. Что касается чего-либо в роде народного университета, так его у нас и в помине нет. Рабочого клуба, театра, в котором можно было бы поставить хоть любительский спектакль, у нас тоже нет. Говоря короче, нам негде подучиться, негде отдохнуть в свободное от работы время и негде повеселиться по-разумному: мы живем как дикари. Помнится нам, что когда-то, в доброе старое время мы гуляли по саду, слыхали там кое-какую и музыку, бывали раза два-три в театре, который у нас тоже был когда-то. Но вот на нашу беду у нас еще давно как-то стали поговаривать, что к нам будто забралась какая-то крамола: начальство наше испугалось этой

— 384 —

крамолы и вот для изгнания ея из пределов нашего селения взяло и пригнало к нам откуда-то ингушей, которые и поселились в нашем театре, да и живут там по сие время; и вышло, в конце-концов, так, что наш театр, в котором мы играли, стал жилищем ингушей, а сад, в котором мы гуляли, стал конюшней для ихних лошадей. Ведь и мы тоже люди, и нам ведь тоже хочется увидеть и свет, и правду, и знание, и нам всегда хочется пожить и повеселиться. Если нам нельзя жить и веселиться по - разумному, так, значит, мы поневоле должны жить и веселиться по-безумндму ».

Такие же ответы, указывающие на невозможность разумного времяпровождения и на необходимость в силу этого итти в трактир, давали московские рабочие, согласно анкете, произ* веденной проф. Озеровым. «В виду неимения в Москве порядочных чистых чаен,—пишет один рабочий,—мы бываем часто вынуждены итти в грязный трактир для того, чтобы там побеседовать или обсудить какия-либо касающия нас дела. Приходя в трактир, мы вовсе не имеем цели напиться там, но за чаем сидеть нам долго не дают, и мы бываем вынужденными покупать водку при всем своем нежелании ее пить. Вот поэтому-то нам очень было бы желательно иметь такия помещения, где могли бы собираться без материального для нас ущерба, а подчас и здоровья, но где мы могли бы проводить время с пользой для себя, читая что-нибудь или играя во что-нибудь без расходов, которые мы теперь тратим в трактирах на водку. Но что нам делать с нашим горемъ? Мы не знаем, чайные ли могли бы нас удовлетворить или клубы».

И московским рабочим в том же тоне вторят петербургские. У рабочого нет возможности разумно использовать свое нерабочее время,—таков общий крик трудящихся. Он идет в трактир, он обращается к алкоголю потому, что «другого развлечения нет. И если есть учреждения, где можно было бы получить развлечение, то они недоступны. «В театр бы пошелъ—одеть нечего».