— 359 —
наты пришлось нанять угол избы, размер 9 аршин, грязища непомерная, так что для меня, рабочого, становилось тошно. Помещение имеет все* кроме того, что требуется человеку. В летнее время рабочий, утомленный дневным трудом, тщетно ищет себе ночью успокоения и отдыха. Сон от него бежит прочь; случается, что бедный труженик прот мучается всю ночь, не смыкая глаз. Его осаждают целые легионы насекомых, клопов, блох, которые огнем жгут его измученное тело, ни на минуту не давая забыться сладкими грезами; под утро уже несчастный забывается, но тут на него налетает целый рой мух, которые своим жужжанием и настойчивостью прогоняют последний остаток сна, притом воздух в большинстве случаев испорчен вредными испарениями от ретирад и других источников зловоний, от которых в некоторых помещениях зеленеет медная посуда. Зимой квартиры рабочих напоминают собой северный полюс. Не надо удивляться тому, что рабочие уходят из такой квартиры в трактир. Все эти неудобства заставляют рабочих прибегать к родимой сивухе, чтобы хоть на короткий миг забыть все эти муки, испытываемые во всю свой жизнь».
И тот же вопль о квартире, не дающий отдыха от дневной работы, слышен в ответах бакинских рабочих. «Достаточно порядочному человеку взглянуть на жилищные условия рабочих,—пишет один бакинский труженик,—чтобы убедиться, что квартиры грязные, душные, темные. Самая большая часть рабочих чуть не в шахтах живет. Улицы завалены грязью, так что легче добраться до духана, чем до квартиры, а тамъ—как знаете».
«Есть еще причина пьянства, — пишет один бакинский рабочий,—которая действует развращающим образом как на это, так и на молодое поколение. Это то, что вследствие малого заработка рабочие часто сходятся 2—3 семейства в одну душно-грязную квартиру, а вреднее этого—семейная женщина пускает пять и больше холостых людей; из-за мнимой ревности в получку и другие удобные моменты не щадит спиртными напитками. Эта язва переходит и на моло
— 360 —
дых соседей, а часто и на весь двор, в конце - концов, образуются специальные пьяные дворы, такое имя они носят, и здесь царствует проституция. Эта язва—нужда и грязь— является разъедающим ядром хороших, здравых людей».
Комментарии ко всем отзывам рабочих излишни. Трудящиеся отлично понимают связь, существующую между жилищной нуждой и между пьянством. Безхитростно, часто безграмотно, но зато с большим подъемом описывают рабочие свои жилищные условия и их тяжкия последствия. «С 12 часов ночи до 4 утра,—пишет один рабочий,—собираются буквально все,—кто разваливается на печке, кто на полатях, а кто и прямо в повалку на полу, без различий пола и возраста: тут спит девушка в непринужденной позе, разметавшаяся во сне, недалеко парень, а тут же почти так называемые парные (муж и жена); представьте, какое имеют влияние на нравственность такия условия жизни. Когда мы смотрим на картины художника Верещагина, изображающия ужасы войны, мы содрогаемся ея разрушением и последствием. Если бы нашелся такой художник изобразить это, поистине можно назвать, стадо, то общественное мнение содрогнулось бы и заставило бы покраснеть». И какой выход, кроме алкрголя, может найти рабочий из этой атмосферы смрада и ужасовъ?
Условия труда. Вся постановка труда фабричного рабочого, все условия его жизни в стенах промышленного заведения таковы, что они вызывают стремление к опьянению. Работа в душных мастерских, среди грязи и вони, постоянный гнет, от сознания которого не может отрешиться рабочий, неопределенность и шаткость материального положения, которые рабочий чувствует на каждом шагу,—создают импульс к употреблению спиртных напитков. Особая психология рабочого, вырастающая в атмосфере фабрики, психология, слагающаяся из целого ряда физических лишений и тяжелых внутренних переживаний, такова, что рабочий ищет забвения, чтобы хоть на время отрешиться от давящих мыслей. Коснемся прежде всего самого характера работы в современных фабрично-заводских предприятиях.