— 360 —
дых соседей, а часто и на весь двор, в конце - концов, образуются специальные пьяные дворы, такое имя они носят, и здесь царствует проституция. Эта язва—нужда и грязь— является разъедающим ядром хороших, здравых людей».
Комментарии ко всем отзывам рабочих излишни. Трудящиеся отлично понимают связь, существующую между жилищной нуждой и между пьянством. Безхитростно, часто безграмотно, но зато с большим подъемом описывают рабочие свои жилищные условия и их тяжкия последствия. «С 12 часов ночи до 4 утра,—пишет один рабочий,—собираются буквально все,—кто разваливается на печке, кто на полатях, а кто и прямо в повалку на полу, без различий пола и возраста: тут спит девушка в непринужденной позе, разметавшаяся во сне, недалеко парень, а тут же почти так называемые парные (муж и жена); представьте, какое имеют влияние на нравственность такия условия жизни. Когда мы смотрим на картины художника Верещагина, изображающия ужасы войны, мы содрогаемся ея разрушением и последствием. Если бы нашелся такой художник изобразить это, поистине можно назвать, стадо, то общественное мнение содрогнулось бы и заставило бы покраснеть». И какой выход, кроме алкрголя, может найти рабочий из этой атмосферы смрада и ужасовъ?
Условия труда. Вся постановка труда фабричного рабочого, все условия его жизни в стенах промышленного заведения таковы, что они вызывают стремление к опьянению. Работа в душных мастерских, среди грязи и вони, постоянный гнет, от сознания которого не может отрешиться рабочий, неопределенность и шаткость материального положения, которые рабочий чувствует на каждом шагу,—создают импульс к употреблению спиртных напитков. Особая психология рабочого, вырастающая в атмосфере фабрики, психология, слагающаяся из целого ряда физических лишений и тяжелых внутренних переживаний, такова, что рабочий ищет забвения, чтобы хоть на время отрешиться от давящих мыслей. Коснемся прежде всего самого характера работы в современных фабрично-заводских предприятиях.
— 361 —
Развитие промышленности, прогресс техники сделали необходимым разделение труда. Рабочий выполняет уже не всю работу, а только ничтожную часть ея. Он упражняет часть своих мышц, которые развиваются на счет всего тела. В этом разделении труда кроется то чувство недовольства, которое испытывает трудящийся во время работы. Только в том случае человек удовлетворен, когда он видит результаты своего труда в виде созданной его руками ценности. Этой радости творчества не знает современный рабочий. «Не подлежит ни малейшему сомнению,—говорит Адольф Вагнер,— что существует очень много важнейших работ, без которых совершенно нельзя обойтись в хозяйственной жизни, работ, не доставляющих никакого удовольствия, а ложащихся тяжелым камнем на душу труженика. Я имею в виду те мельчайшия функции, которые вынужден нести рабочий в современном производстве. Неизбежным последствием нынешней системы труда является разделение производства на множество мелких фаз, на выполнение однообразных механических приемов, которые находятся, конечно, в теснейшей связи с целым, со всем планом работы. Но это целое, этот общий план остается совершенно незаметным для рабочого. Работа вследствие этого лишена элемента удовольствия; место последняго занимает какая-то постоянная горечь, чувство неудовлетворенности. Живая связь между рабочим и объектом его труда прервана, рабочий не узнает творения своих рук, он только небольшой винтик огромного механизма». То же влияние приписывал разделению труда и Карл Маркс. «Все методы увеличения производительности труда в современном капиталистическом обществе,—говорит он,— основаны на счет индивидуальных сил рабочого, превращенного в часть человека, низведенного до роли придатка машины. Рабочему предоставлены муки труда, но не дано наслаждаться его содержанием. Ему остаются совершенно чуждыми радость творчества, удовольствие от создания ценностей, материальных благ жизни».
Рабочий при современной системе производства является рабом машины, вынужденным не управлять ею, а следить